Зал едва наполовину был заполнен к восьми часам, хотя по остальным дням швейцар Леонид к этому времени уже закрывал двери, впускал только блатников или за большую персональную мзду, которую беззастенчиво клал в собственный карман, за что был неоднократно и жестоко бит метрдотелем Эдиком, положившим, что от всякой личной мзды работник ресторана, кем ты там ни был, обязан отчислять долю в его пользу.
В девятом часу в зале появились две кадровые проститутки из Риги. Смуйдра и Марта. Обе рослые блондинки, строгие, холодные, без всякой распущенности и разгильдяйства в своем поведении и внешнем виде. Высококлассные шлюхи. Охочие до такого товара мужчины обычно даже не сразу понимали, с кем имеют дело, и даже побаивались этих строгих дам, так что официантам приходилось подсказывать клиентам, указывать им направление их похотливых желаний. Нинка слыхала, что обе рижанки заламывают непомерные ставки за свои услуги и оценивают себя излишне дорого. Хотя бы потому, что никто из клиентуры не спутывался с ними по второму разу. Люська по этому поводу говорила, что в «рабочем цикле» обе эти бабы для мужиков ничего интересного из себя не представляют. По этому поводу она даже анекдот-загадку сочинила – какая разница между рижанкой и бревном? Никакой! Обе проститутки, скорее всего, остались бы здесь без постоянной работы, если бы публика еженедельно не менялась, приезжали новые охочие до ласк красавиц и потому жизнь блондинок складывалась не столь плохо. Мэтр ресторана Эдик относился к ним снисходительно и говорил, что такие кадры также должны быть при каждом приличном ресторане, хотя бы на всякий случай.
Они заняли свое обычное место за маленьким столиком у окна, заказали бутылку шампанского и фруктов и принялись ждать, пока либо к ним подсядут, либо пригласят за гостеприимный стол. Нинка обслуживала их, не скрывая своей брезгливости, хотя и знала, что если дамочки получали от официантов «наводку», то после удачного сеанса считали своим долгом выражать денежную благодарность.
К восьми часам забежала распаренная и вконец перепуганная Люська и, вытаращив глаза, сообщила, что се сердечного друга непременно убьют, потому что он то ли кошмарно нашкодил, так что и откупиться за свою шкоду не может, то ли попросту залез в какие-то немереные денежные долги и не может расплатиться.
– У тебя приличных денег нет? До конца месяца?
– И были бы, не дала, – спокойно ответила Нинка. – Кому хоть потребовалось?
– Тебе об этом лучше не знать, – обиделась Люська.
– Знать не надо, а денег просишь?
– Так ведь погибает человек! Это же Кавказ! Здесь у мужиков знаешь как строго с их понятиями чести и верности?