Дмитрий, наоборот, был приветлив и, казалось, не замечал скверного настроения Тверского князя. Едва возвратившись из церкви во дворец, он послал Ивана Васильевича Вельяминова звать Михаилу Александровича и его бояр на большой ужин, тем же вечером. Князь Михаила, уже готовый к отъезду, отказался наотрез.
– Глаза бы мои на них не глядели, не то что с ними за одним столом сидеть! – в сердцах добавил он. – Обладили свою плутню, не хуже чем заправские оплеталы на торгу, а теперь и за пирок! Языки бы они себе пооткусывали!
– Пускай их покуда тешатся, – промолвил боярин Вельяминов – Воровством добытое никому впрок не пойдет.
– Москве, видать, идет!
– То до поры, княже.
– Ну, Дмитрей – это еще так, – продолжал Михаила Алексеевич, – от него всего ждать было можно: каково дерево, таков и плод. Но митрополит! Отец духовный всея Руси, образчик благочестия, поглядеть на обличье, – живым можно в рай пустить! Я ему как самому Богу верил, ан у него совести меньше, чем у козла!
– Ништо, Михаила Александрович, по крайности, ты теперь узнал, каковы они есть, а дело наше еще не пропало. Ты когда выезжать мыслишь?
– Как когда? Да вот сразу после полдника и выеду. Чай, московским гостеприимством по горло сыт!
– Так оно, вестимо, лучше: для тебя теперь время дороже золота. Хоть ты Дмитрею крест поцеловал, все одно он тебя в покое не оставит, покуда вовсе не сломит, – я его думки знаю. А потому ты, не теряя дня, крепи Тверь да столкуйся с Ольгердом Гедиминовичем, чтобы рать свою держал наготове, возле самых тверских рубежей. По этому году Дмитрей на тебя едва ли пойдет, – войска у него еще маловато, да и кремль каменный он сперва хочет достроить. Но к весне ожидай и будь готов.
– Коли до весны у меня срок будет, я ему и собраться не дам, – первым на него ударю! Лишь бы по осени не нагрянул.
– Не нагрянет. А ежели тут будет что затеваться, я тебя о том загодя упрежу.
– Спаси тебя Христос, Иван Васильевич, а я твоей дружбы не забуду. Коли наша возьмет, быть тебе тысяцким на Москве, после твоего родителя. Да и еще чего попросишь, – отказу тебе не будет.
– На добром слове спасибо, княже. Буду и я тебе верным слугой. А покуда прощай и легкий тебе путь! Я же пойду: лучше бы никто не увидел, что мы с тобою тут долго беседуем.
– Прощай, Иван Васильевич, оставайся с Богом!
Боярин Вельяминов ушел, а два часа спустя Тверской князь, вместе со всеми своими людьми, не простившись с Дмитрием, покинул Москву.