Он ослабил хватку, но не отпустил Гонору, удерживая ее около себя. От нее сладко пахло, и этот аромат наполнял его ноздри, заменив собой стойкий запах крови, пота и страха, не покидавший его весь прошедший год. Боже, она пахнет так дивно, так сладко, так непорочно… Кавану внезапно захотелось уткнуться в нее лицом и забыться в этом соблазнительном аромате.
Вместо этого он бросил куда резче, чем намеревался:
– Я не сделаю тебе больно.
Ее глаза округлились, как две полные луны в темном ночном небе, только они были темно-лиловые, как те дикие цветы, что растут на вересковых пустошах. Этот цвет всегда привлекал к себе его внимание – в точности, как сейчас. Да только Каван смотрел не на цветы, а в глаза своей жене и видел, что они невероятно прелестны – и совершенно невинны.
Он оттолкнул от себя Гонору:
– Займись ванной для меня.
Она выбежала из комнаты, дверь за ней захлопнулась.
Каван что-то негромко пробурчал. К чему ему такое бремя? Он так надеялся, что Ронан уже сумел добраться до дома, а теперь придется думать, как его отыскать – и не важно, сколько это займет времени. Он не оставит своего брата в лапах тех жестоких людей! Они с Ронаном сражались бок о бок и вместе попали в плен, и он успел поклясться своему брату, что отыщет его, и должен выполнить обещание. Просто обязан.
Каван потер щетину на подбородке и подумал, что, должно быть, видок у него еще тот. Он шел бесконечно долго. Попадая на свободные земли, просил фермеров подвезти его хоть немного по пути на рынок. На одной из ферм он отработал целый день, чтобы получить чистую одежду, потому что от его собственной почти ничего не осталось. Не то чтобы заработанная одежда была новой, как ему обещали, но в любом случае достаточно приличная, чтобы вернуться в ней домой.
А теперь, дома, он ничего так не хотел, как принять горячую ванну и надеть свою, чистую и аккуратную одежду. Каван быстро окинул взглядом комнату в поисках своего сундука и с облегчением вздохнул, заметив его под окном. Когда он понял, что мать поддерживала в его комнате привычный порядок, внутри у него что-то дрогнуло. Она ждала его возвращения. Ее уверенность в нем взбодрила его, и Каван почувствовал, что все-таки рад возвращению домой к семье и…
Он больше не хотел думать о своей жене. Он все еще не мог поверить, что неожиданно оказался женат, да еще на женщине, которую когда-то решительно отверг. Однако все это теперь не имело никакого значения. Она стала его женой, хотя сам он не чувствовал себя мужем.
Дверь, скрипнув, медленно отворилась. Гонора осторожно просунула в щель голову.