– Помоги ему! Пожалуйста, помоги моему мужу!
Гонора быстро подошла к ней, кинула взгляд на Тавиша и, побелев, застыла на месте.
Каван уже понял, что отец мертв, и это отнюдь не несчастный случай. Из груди Тавиша торчала рукоятка кинжала. Отцу пронзили сердце.
– Прошу тебя! – умоляла Адди, вцепившись в руку Гоноры. – Помоги ему!
Гонора обняла свекровь и попыталась увести ее от трупа, но Адди не желала уходить. Она вырвалась, вернулась к мужу, снова упала на его тело и завыла.
Каван посмотрел на братьев. Артэр поманил обоих в сторону, а Гонора опять подошла к несчастной женщине и ласково положила руку ей на плечо.
– Отца закололи за конюшней. Он умер у меня на руках, не успев сказать ни слова, – рассказывал Артэр. В глазах его блестели слезы, но ни одна не пролилась.
– Это моя вина, – угрюмо произнес Каван.
– Что за чушь ты несешь? – вспылил Лахлан.
Каван признался им, какую тайну он хранил с самого своего возвращения, и добавил, что опасается, как бы негодяй не придумал что-нибудь еще.
Оба брата, несмотря на свое потрясение, встали на защиту Кавана.
– Ты просто хотел уберечь всех нас. Я не могу винить тебя за это, – сказал Артэр.
– Артэр прав, – согласился и Лахлан. – Если бы эти сведения стали известны в клане, мерзавец мог устроить что-нибудь и похуже.
– Что может быть ужаснее? – мрачно спросил Каван, глядя на тело отца и безутешную мать. – Он отнял у нас отца.
– Он заплатит за это! – поклялся Лахлан, погрозив кулаком.
– Прежде всего нужно позаботиться о матери и подготовить похороны, которых заслуживает отец, а потом… – Артэр решительно положил руку на плечо Кавана. – Ты должен взять на себя руководство. Ты новый лэрд клана Синклеров.
Каван даже не подумал о том, что означает для него гибель отца. Он не хотел этой власти и не был к ней готов. Он всегда приходил со своими заботами к отцу и нередко гадал, к кому же ходит отец со своими.
Взгляд его упал на мать, и Каван тотчас понял (как, впрочем, знал всегда), что именно у нее отец искал утешения. Каван посмотрел на жену. Она стояла рядом с его матерью, положив руку на плечо Адди, из глаз у нее, как и у матери, непрестанно текли слезы, но все же в Гоноре чувствовалась сила и готовность помочь.
Отец был прав, когда говорил, что из Гоноры получится превосходная жена. Как хотелось Кавану побеседовать с ним еще один, последний раз! Их последний разговор был чудесным, они смеялись и…
Он больше никогда не услышит отцовского голоса его хрипловатого смеха, не сможет прийти к нему за советом… Отца больше нет. Его отца больше нет.
Каван подошел к матери и хотел осторожно увести ее из зала, но, остановившись рядом, понял, что и сам готов упасть на тело отца и зарыдать.