Каван не удивлялся тому, как мужественно мать перенесла похороны. В конце концов, она была женой отважного лэрда и не стала бы оскорблять его память проявлением слабости. Когда Тавиша опускали на место последнего упокоения, она стояла высокая, с царственной осанкой и принимала соболезнования грациозно и с достоинством.
Но Каван не мог не волноваться – какой теперь будет ее жизнь без возлюбленного супруга? Но не высказывал своих опасений вслух.
– У нас все будет хорошо, – сказал он, невзирая на горечь утраты, отражавшуюся на всех печальных лицах.
– Конечно, будет, – кивнула Гонора. – Ваш отец в этом не сомневался.
На нее удивленно посмотрели, а Лахлан спросил:
– Почему ты так думаешь?
– Так сказал мне ваш отец.
Все уставились на Гонору. Она улыбнулась:
– Мы с вашим отцом много раз гуляли вместе, и он превозносил добродетели своих сыновей, – Гонора с ласковой улыбкой посмотрела на Адди, – и своей жены.
– И что он говорил? – взволнованно спросил Лахлан. Гонора опять улыбнулась:
– Я словно слышу смех вашего отца, такой энергичный и радостный, и вспоминаю то, что он говорил про тебя. Он любил твою страсть к жизни и радовался, что ты не боишься жить, но, – тут Гонора подняла палец, – он знал, что, когда придет время, ты будешь готов выполнить все, что потребует от тебя долг. Он не сомневался в твоей силе и чести. Он гордился тобой.
Лахлан медленно кивнул:
– Спасибо. Хорошо, что я это услышал.
Гонора повернулась к Артэру.
– Говоря о тебе, отец всегда делался серьезным. Он чувствовал себя в безопасности рядом с тобой и знал, что на тебя можно положиться. Он никогда не беспокоился и не сомневался, обращаясь к тебе с просьбой решить тот или иной вопрос. Он с гордостью говорил мне, что однажды ты ему сказал – не бывает никаких проблем, есть только решения. Он точно знал, что ты наведешь порядок в любом хаосе, и восхищался твоей мудростью.
Артэр только кивнул. Горло у него перехватило от избытка чувств.
Гонора повернулась к мужу и просияла:
– Говоря о тебе, отец всегда качал головой и вздыхал.
У Кавана на миг остановилось сердце. Неужели отец разочаровался в нем?
– Он с первого дня твоей жизни знал, что ты рожден лидером, и всегда чувствовал себя виноватым за то, что тебе толком не довелось побыть ребенком.
– О Боже, неужели он действительно так думал? – воскликнула Адди.
Гонора кивнула:
– Он все время говорил о той ответственности, которую взвалил на себя Каван еще в детстве.
– И все из-за нас, – вставил Артэр.
– Он прав, – согласился Лахлан. – Каван всегда был рядом, помогал нам, учил нас, покрывал наши промахи, если считал это возможным, но позволял нам перенести наказание, если думал, что это необходимо.