Обычно Гонора дожидалась, когда муж скажет, что они уходят. Но сегодня она просто не в силах была выносить косые взгляды и шепотки. Ей хотелось уйти; спрятаться, как подумают все, и упиваться жалостью к себе. На самом деле она просто хотела успокоить мысли и сердце.
Гонора осторожно притронулась к руке сидевшего рядом мужа.
– Каван…
Он обернулся, глядя не на нее, а на ее руку, лежавшую у него на локте, и только через несколько секунд поднял глаза на Гонору.
– Мне нездоровится…
– Что случилось? – обеспокоенно спросил он, взяв ее за руку.
Его темные глаза наполнились волнением, но, может быть, это просто игра пламени в очаге. Гонора посмотрела ему в глаза, но волнение никуда не делось. Более того, оно сменилось тревогой.
– Гонора? – взволнованно произнес Каван.
Она опустила голову, едва заметно качнув ею. Ну что он с ней делает? То кажется, что ему на нее вообще наплевать, а в следующий миг он выглядит так, словно до смерти тревожится за нее.
– Я позову лекаря, – сказал Каван и уже хотел встать, но Гонора остановила его, потянув за руку.
– Я просто очень хочу спать, вот и все. – Она совсем не хотела расстраивать мужа.
– Ты сегодня ужасно устала на вересковой пустоши, – озабоченно сказал Каван.
Гонора не собиралась говорить ему, что бродит по пустоши много лет и ни за что не устанет от этих прогулок. Гораздо проще оставить все как есть. Пусть думает что хочет.
Наклонившись к нему, она прошептала:
– Можно мне уйти?
И вздрогнула, увидев, что в его глазах зажглась страсть, и тут же молча отругала себя за то, что придумала такую нелепость. Однако как объяснить этот блеск, тот огонь, что вспыхнул в его темных глазах?
Каван прижался щекой к ее щеке и пробормотал ей на ухо:
– Хочешь, чтобы я отнес тебя на руках?
Его жаркое дыхание овевало шею Гоноры. Не держи она себя в руках, непременно обмякла бы, прижавшись к нему. Что же это такое? Он намекает на любовные игры или просто ведет себя, как подобает хорошему мужу? А если она согласится, не отвергнет ли он ее опять, едва они переступят порог спальни? И она опять выставит себя полной дурой?
Гонора, не в силах выдержать новое унижение, чуть слышно, хотя и с некоторым сожалением, ответила:
– Нет, я дойду сама.
Каван отодвинулся от нее, посмотрел обвиняющим взглядом и произнес:
– Как хочешь.
Гонора заколебалась, ведь хотела она вовсе не этого. Она хотела, чтобы муж предъявил свои супружеские права и скрепил их брачные обеты. Но он сам ясно дал ей понять, что не хочет ее, и сам отверг. Чего же он теперь от нее ждет?
– Передумала? – поддел ее Каван.