Знаете, вообще-то на меня это не очень похоже.
Обычно я даже историям о любовных похождениях моих приятелей верю со скрипом — и непременно разделив все числа хотя бы на два!
Я одобрительно хихикнул, Доротея тоже улыбнулась. Мухаммед и князь Влад не оценили шутку, как я и ожидал. Они оба смотрели на огонь, не слишком обращая внимания на нашу болтовню. При этом выражение лица у Мухаммеда было самое что ни на есть мечтательное, а у Влада — донельзя мрачное. Зато неожиданно развеселился Джинн — от его неудержимого смеха ночной воздух замерцал разноцветными сполохами.
Я тут же подумал, что наконец-то раскрыл тайну северного сияния: наверняка джинны очень любят на досуге собираться в полярных широтах, травить анекдоты и ржать до потери пульса!
— Так что, выходит, что мы все-таки умерли? — Снова спросила Доротея. — В отличие от вас, Анатоль, я не могу восстановить в памяти события последних часов… я имею в виду — последних часов нормальной жизни. Но мои ощущения говорят мне, что я жива…
Если честно, так хорошо я себя уже давно не чувствовала! Поясница больше не ноет, ноги не болят — а ведь я только что несколько часов кряду шла по пустыне, да еще и в новых туфлях… Вы очень правильно все сказали, — она повернулась к Анатолю, — я тоже почему-то верю, что этот господин и есть пророк Мухаммед, а этот — самый настоящий граф Дракула. Эта информация просто не подлежит сомнению — как утверждение, что у каждого из нас по две руки. И потом, мне просто абсолютно безразлично: правда это, или нет. И я очень хорошо осознаю, что это на меня совсем не похоже. Зато очень похоже на то, как бывает во сне. Но я уже столько раз себя щипала…
— Вообще-то щипок — довольно дрянная техника. — Оживился Анатоль. — На своем веку я успел познакомиться с целой кучей разнообразных практик, так что я знаю не один действенный способ проснуться по собственному желанию.
Можете мне поверить, в этот вечер я их уже неоднократно испробовал. Ни фига не помогает! Так что я уж успел смириться с мыслью, что это не сон, чего и вам советую.
Доротея удрученно покивала, соглашаясь. Потом внезапно улыбнулась и уставилась на меня.
— Буду считать, что я все-таки жива. — Решительно сказала она. — Все это не слишком-то похоже на загробную жизнь. Во-первых, у меня чешется нос…
Что вы смеетесь? У мертвых не чешутся носы, разве не так? И потом, в моей чашке самый настоящий «эспрессо», в точности такой, как я сама готовлю каждое утро, а не какая-нибудь «манна небесная»!
— Хорошее решение! — Жизнерадостно подтвердил Анатоль. — В конце концов, жизнь — это осознание, а в настоящий момент я осознаю происходящее так же ясно, как всегда…