– Их могли похоронить в другом месте, – пожал плечами Севка, экскурсия его изрядно утомила и начала раздражать.
– А ты не мог бы узнать где? – попросила я.
– Господи, ну зачем тебе это?
– Ты не ответил, – еще шире улыбнулась я.
– Хорошо, я узнаю. Мне нужно сию минуту заняться этим или ты подождешь до завтра?
– Сию минуту вряд ли получится, – усомнилась я.
Севка засмеялся, взял меня за руку, и мы направились к центральной аллее.
– Заедем на озеро и искупаемся. На нашем старом месте, – предложил он уже в машине. – Жарко сегодня. Градусов тридцать.
– Двадцать восемь, – поправляя волосы, сказала я. – По крайней мере, столько обещали. Едем купаться, до пяти время еще есть.
На пляже было чересчур много отдыхающих, под деревьями сплошной стеной стояли машины, а детишки устроили возле берега такую возню, что о прозрачной воде оставалось только мечтать. С трудом мы смогли отыскать место поспокойнее и искупаться.
– Раньше здесь было тихо, – с тоской заметил Севка.
– Время идет, все меняется.
– Да, – кивнул он, посмотрел на меня и неожиданно брякнул: – Жаль, что ты меня никогда не любила.
– Какое это имеет отношение к наплыву отдыхающих? – попробовала отшутиться я.
– Никакого. Просто иногда мне кажется: жизнь не удалась.
Через полчаса мы покинули озеро. В город возвращались в молчании.
– Отвезу тебя домой и заеду на работу, – сказал Севка, когда мы миновали пост ГАИ.
– У тебя вроде бы выходной?
– Заехать все-таки надо, заодно постараюсь узнать, где похоронены два охранника.
– Ты прелесть, – сказала я и поцеловала его.
До пяти еще было много времени, и я устроилась на диване, прихватив с собой папку. Может, Севка прав, я просто развлекаюсь игрой в сыщики.
Севка позвонил около четырех.
– Ларионов Александр Федорович похоронен в деревне Покровка, там проживает его мать, и сам он родом оттуда, а Егоров Дмитрий Терентьевич по просьбе родных кремирован, мать его живет в Чебоксарах, она инвалид первой группы, перевезти тело сына на родину ей было не по силам, а хоронить здесь не захотела. Могила беспризорной останется. Еще задания есть?
– Адрес матери в Чебоксарах сообщить можешь?
Севка, кажется, лишился дара речи.
– Ты собралась в Чебоксары?
– На всякий случай, – хохотнула я.
– Что ж, записывай. – Я записала, а Севка сказал: – Я за тобой заеду.
– Ты забыл, в пять у меня встреча.
– Ну и что, поедем вместе.
– Не думаю, что Володе это придется по нраву.
– А как насчет вечера?
– Ты хотел пригласить меня поужинать.
– Тогда заеду в восемь. Надеюсь, к этому моменту ваша важная встреча уже закончится.
Я повесила трубку, взглянула на часы и вновь уткнулась в бумаги. Егоров Дмитрий Терентьевич, тот самый охранник, который скончался в больнице. Его труп кремировали. Почему это меня так насторожило? Вроде бы все объясняется вполне логично: он не имел здесь родных, мать инвалид, а перевезти гроб с телом на значительное расстояние – дело хлопотное.