– Ты это серьезно? – удивилась я.
– Абсолютно. Каюсь, даже я склонялся к подобной мысли. У Ильи свои представления о гордости и все такое… Ты меня понимаешь. Его поведение на суде подтвердило наши догадки, а потом и твое затворничество. Искупление грехов. Когда один из соперников сходит в могилу, а другой отправляется по этапу, женщины ищут утешения в монастыре.
– Интересная мысль, – хмыкнула я.
– Скорее банальная. Но ведь это неправда, так? А выглядит правдоподобно. Это я к тому, что все наши предположения гроша ломаного не стоят. Выглядят логично, но за ними ничего.
– И все-таки Андрей погиб, но Илья не убивал его…
– Да… – Гаврилов смотрел на одну из своих картин и криво усмехался. – Ты пришла ко мне, чтобы узнать, у кого был повод это сделать?
– Скажем так, я надеялась, что мы вдвоем можем додуматься до чего-то интересного.
– Ясно. И тогда, и сейчас я не вижу никакого повода. Андрей не нуждался в деньгах, ни у кого не занимал, если деньги у него появлялись, жил на широкую ногу, если исчезали, садился на хлеб и воду и не переживал по этому поводу. У него было полно знакомых, и на тарелку супа он мог твердо рассчитывать. Я, наверное, не удивлю тебя, заявив, что Андрей был совершенно бездарен, завидовать ему просто никому бы не пришло в голову. Он не был игроком, так что карточный долг или что-то в этом роде отпадает. В его квартире не было ничего ценного, версия об ограблении даже не возникла. Единственное, что могло прийти в голову: убийство на почве ревности. Если это не Илья, тогда я просто не знаю кто. То есть у меня нет подходящей кандидатуры. Хотя, конечно, можно предположить, что его убила Зайчиха. Но твой свидетель говорит о мужчине, а Зайчиха не похожа на симпатичного парня, хотя следует признать, что и на женщину она походит мало.
– Зайчиха? – не поняла я.
– Ну как же: Татьяна Зайцева. Ты должна ее помнить. Преподает на худграфе, «синий чулок» и баба-яга в одном лице. Жутко злобная стерва.
– Серьезно? Я как будто не замечала в ней особой злости.
– Тогда она была на пять лет моложе и еще надеялась выйти замуж. Теперь это злобная фурия и совершенно сумасшедшая старая дева. Впрочем, я, возможно, сгущаю краски, у нас с нею личные счеты. По поводу моей выставки она разразилась разгромной статьей в губернских «Ведомостях». Впрочем, ее пристрастия всем известны: она единственный человек, который искренне считал Андрея гением.
– Да, я помню. Автопортрет с филином неизменно вызывал у нее слезы. Я всегда терялась, когда она обрушивала на окружающих поток хвалебных од в адрес Андрея… У нее мог быть повод его убить?