— Ну, и что с вами делать? — риторически спросил я. — Я все понимаю, вернулись с рейда — пошли расслабиться, выпили, подрались. Бегать по пересеченной местности, от противника, вас что не учили?
— Так это не полиция была, — ответили из строя.
— Ах, не полиция! — обрадовался я. — Значит вас повязали гражданские прохожие!
— Это английский патруль был, — сообщили из шеренги.
— А вы в какой армии служите?
— Израильской.
— Не слышу?
— Израильской, — орут.
— Значит, сдались в плен. И хотя, я обычно сразу никого не наказываю, утро вечера мудренее — знаете прекрасно, но вы заслужили. Отпуска, вам, естественно, отменяются. Будете отрабатывать нормативы. Сутки сидели в полиции и отдыхали, вот трое суток будете отрабатывать в двойном размере, по сравнению с остальными. Взводным я скажу, чтобы персонально вами занялись. А на будущее запомните и другим скажите — кто англичанам сдается, получит двойное наказание. Разрешаю им бить морды, но без излишеств. Оружия не применять. Убийства нам ни к чему — все-таки союзники, хоть и хреновые. Вольно! Разойдись.
Я подошел к Изе, который давно наблюдал за представлением.
— Привет. Что это ты такой не веселый?
— Все, — сказал он. — Заехал попрощаться, демобилизуют.
— Ну-ка, пойдем, в канцелярию. Расскажешь.
— Всех, старше сорока и не окончивших училища увольняют, — говорил Изя, деловито шаря по ящикам стола.
— Что ты там ищешь?
— Стаканы. Бутылки у тебя нет, я знаю. Что ты вообще за русский? Водки никогда нет. Вот, продемонстрировал он фляжку, — сам принес.
— А ты побегай с мое, по горам, да с опухшей головой. В сейфе посмотри.
— Есть, — сказал он радостно, — значит не совсем пропащий. — Дела я уже сдал, приехал пообниматься на прощанье. — Да, — вспомнил он, — нашел я твоей знакомой работу. При Хайфском университете есть химлаборатория. Выбили у американцев приличные деньги на изучение чего-то, сильно научного, необходимого для нашего народного хозяйства. Сами пока толком не знают что именно. Очень к месту оказалась ее работа. Будут ей и оборудование и возможность проводить исследования. Только без научного руководителя не обошлось. Но Гольдштейн мужик нормальный. Подсиживать не будет. Ну, будем!
Выпили чокнувшись.
— Слушай, — говорю, — и что ты делать будешь?
— Не знаю, десять лет в армии отрубил, от сержанта до капитана. Пуля в плече под Хайфой, осколок в легком под Торбуком. Кто меня возьмет, если уже пятьдесят стукнуло.
— У тебя талант людям место находить. И знаешь всех и все. Открой контору по устройству людей по профессии. Денег сразу не бери, только после принятия на работу.