Первая мысль была: как бы не утонуть! И вторая: бедные врачи — они-то как выносят?!
Доклады первого дня оставляли странное ощущение. У одних ткань жизни, выраженная в словах, была навязчиво-тягучей, тяжелой, как вбитые в мокрую землю сваи. У других она была тонкой-тонкой, как истершееся от времени полотно, или хрупкой, как высохший лист. Докладчики облучали аурой несчастья так, что я уже готовилась эмигрировать на дальний ряд, однако на следующий день отчеты изменились.
Второй день. Прибавилось желающих. Из зала тянулись руки. Самые резвые помчались в очередь к микрофону. Мне подумалось, что пора спасаться из опасной зоны, но из научного любопытства я решила остаться.
Изменения у слушателей начались со вчерашнего вечера, и описывали их как «непонятные».
— У меня мышцы зудят и по телу мурашки бегают!
— Понятно! А крокодильчики не бегают?
— Нет вроде…
— Хорошо, это восстанавливается чувствительность кожного покрова. Дальше, пожалуйста!
— Со спиной что-то странное, очень непривычно…
— Может, она выпрямилась у Вас?
— Да, наверно, хотя у меня сколиоз с детства…Что еще, вроде нет ничего…
— А как насчет сна?
— Да! Первый раз за десять лет нормально поспала!
— Отлично, а что с настроем?
— Ну, как сказать… вроде кажется легче, потом опять спад, в общем, не уверен… может, показалось!
И так минут двадцать!
В чем дело, почему результат кажется непонятным?
Многолетняя болезнь отравила память о нормальных чувствах. Граждане боялись определить результат! Они боялись называть ощущения своими словами.
Эта борьба между желанием высказаться и страхом остаться непонятым четко отражалась на лицах, в позах и речи. Нарастающее чувство стремилось к проявлению. Впервые за много лет ему было позволено выразить себя. Чувство всегда направлено вовне. Поэтому рассказывать о своих переживаниях очень важно, особенно первое время.
Они тянулись к микрофону, к возможности поделиться своими странными ощущениями. Но вместе с тем недостаток верных слов и скованность в буквальном смысле закрывали рот.
Прошу Вас обратить внимание на ситуацию! Дело в том, что болезнь требует внимания, и это внимание подпитывает страх.
Представьте, что Вы десять лет встаете и ложитесь с головной болью. Головная боль становится Вашей ближайшей родней, Вы знаете все ее симптомы и состояния. Вы помните, когда она колет, а когда мутными волнами захлестывает затылок. Вы хорошо знаете, какую погоду она любит, а какую — нет. В общем — Вы составили подробную карту боли, карту недуга!
К каждому проявлению боли привязаны и действия (таблетки), и то, что Вы делать не сможете. Вы потрудились на славу! Разложили неприятности по полочкам, классифицировали, подкололи названия на латыни и научились перебирать, как образцовую коллекцию жуков.