В середине дня им стали попадаться цветы, на каждой полосе свои, словно нарочно посаженные — волнующиеся поля розового клевера и широкие пространства белой медвяной кашки. Воздух наполняло гудение, повсюду сновали пчелы. И какие! Бильбо в жизни подобных не видел.
«Если такая укусит, — подумал он, — меня раздует вдвое!»
Они были больше шмелей — с ваш большой палец; желтые полоски на черных спинках отливали расплавленным золотом.
— Мы уже близко, — сказал Гандальф, — на краю его пчелиных угодий.
Вскоре путники подошли к цепочке высоких, очень древних дубов; дальше начиналась сплошная колючая изгородь.
— Подождите здесь, — велел волшебник гномам, — а, когда я свистну, ступайте следом, но только по двое, каждая следующая пара минут через пять. Бомбур такой толстый, что сойдет за двоих — пусть идет один и последний. Вперед, мистер Бэггинс! Ворота где-то там. — С этими словами Гандальф двинулся вдоль изгороди, прихватив с собой испуганного хоббита.
Вскоре они подошли к деревянным воротам, очень высоким и широким. За воротами виднелся сад и россыпь низких, крытых соломой бревенчатых строений: амбар, конюшни, коровник и длинный приземистый дом.
За живой изгородью рядами тянулись круглые ульи под островерхими соломенными крышами. Гудение исполинских пчел наполняло воздух.
Волшебник с хоббитом толкнули тяжелые скрипучие ворота и оказались на широкой дороге к дому. Несколько лошадей, очень гладких и ухоженных, затрусили к ним по траве, внимательно глядя умными глазами, потом во весь опор унеслись к дому.
— Сообщат, что пришли чужие, — пояснил Гандальф.
Вскоре они попали в прямоугольный двор, ограниченный с трех сторон бревенчатым домом и двумя его флигелями. Посредине лежал огромный дубовый ствол с наполовину обрубленными ветками, рядом стоял огромный мужчина, заросший густыми черными волосами и бородой. Его голые руки и ноги бугрились мышцами. Он был в шерстяной рубахе до колен и опирался на большой топор.
Лошади стояли рядом, уткнувшись носом в его плечо.
— Хм, вот они! — сказал он лошадям. — С виду не опасны. Можете бежать по своим делам!
Бородач раскатисто захохотал, положил топор и шагнул вперед.
— Кто вы и чего вам надо? — грубо спросил он, нависая над Гандальфом. Бильбо легко мог бы пройти между его ног, не задев головой подол бурой рубахи.
— Я — Гандальф, — сказал волшебник.
— Не слыхивал о таком, — проворчал бородач. — А это что за козявка? — спросил он, наклоняясь и хмуро глядя на Бильбо из-под густых бровей.
— Мистер Бэггинс, хоббит из хорошей семьи и с безупречной репутацией, — ответствовал Гандальф.