— Господи! — крикнула она вслух. — Не молчи! Посмотри на меня! Протяни руку. Вспомни Твои же слова. Где Ты?
И, вне себя от страдания, отчаяния, слез, она громко вскрикивала:
— Помоги мне! Помоги мне! Помоги мне!
В эту минуту Гарри бежал вверх по лестнице к Ирине. Его лицо выражало сильное волнение. Когда он услышал крикс Ирины, он не понял ее русских слов, но по голосу понял, что она в страхе, что с ней происходит несчастье. Он в ужасе ринулся вперед и рванул дверь. Она широко распахнулась.
С искаженным от ужаса лицом он стоял на пороге. Ирина, увидя его, шатаясь, встала с колен — и ее лицо было тоже искажено волнением и страхом. Она подошла к нему ближе и смотрела ему прямо в глаза, удивляясь. Он не мог быть настоящим, реальным. В этот час он всегда был занят службой. Так они стояли несколько мгновений молча, глядя один на другого и удивляясь необычайности встречи.
Гарри пришел в себя первый. Он вдруг вспомнил, зачем бежал так поспешно к Ирине. Его лицо вспыхнуло радостью.
— Ирина, — сказал он весело, — женимся! Мы подавали прошение в Вашингтон и получили разрешение. Сейчас пришла телеграмма. Вместе поедем домой.
— Что? — спросила она бесцветным, беззвучным голосом. — Что ты сказал? Скажи еще раз.
— Я получил разрешение. Мы можем венчаться когда угодно, хоть сегодня, сейчас.
— Повтори еще раз, — просила она тем же тоном. И вдруг она поняла. Она всплеснула руками, потом хотела протянуть руки к нему — и вдруг со счастливым вздохом упала в обморок к его ногам.
Эта телеграмма из Вашингтона сделалась предметом интереса и рассуждений во всем городе. Наибольший энтузиазм она вызвала в беднейших европейских кварталах, где жили русские: сорок невест там готовились к венцу. Уже устанавливалась очередь в консульстве и в церкви. А как им завидовали! Завидовали уже во всех кварталах города: только бы уехать из Тянцзина — а там дальше будь что будет! — являлось каждому, как лучезарное счастье.
Итак, сорок невест осушили свои слезы и начали спешно готовиться к венцу. Засуетились портные, сапожники, чистильщики и прачки, так как в Китае индивидуальная удача сейчас же принимает массовый характер. Весь этот люд тоже благословлял телеграмму из Вашингтона.
Пансион № 11 закипел в приготовлениях. Все, кто мог держать иглу или утюг, шили и гладили. Платье шили простое, чтоб было практично, на фату недоставало денег. Но обед устраивался обильный; меню составляли Лида и Дима, поэтому мороженого заказано было по две порции на каждого гостя.
Свадьбу назначили на второе марта. Накануне вечером устроили нечто вроде девичника. Так как Ирина была сиротой, Лида пела ей грустные народные песни. Мать знала мотивы, а профессор, перерыв все библиотеки, нашел сборник старинных обрядовых песен, так что были и слова. Все одарили невесту. Но только подарок миссис Парриш имел ценность: это была прекрасная вышитая скатерть. На ней и решили пировать после венчания.