Небольшое различие между нынешним утром и вчерашним было ещё в том, что вчера она как запряталась за свои бидоны, так и не вылезала из-за них, а сегодня, сидя за рулем, я время от времени чувствовал на себе её пристальный взгляд из-за плеча нашего лодочника. Стоило мне обернуться — пусто, опять спряталась или смотрит на мох да на ельник по берегам. Здорово меня бесили эти жмурки-прятки.
Но со второй половины дня обо всех этих делах уже не приходилось думать. Река мало-помалу расширилась, берега стали совсем болотистыми. Крепкий ветерок начал прихватывать так, что рябь заходила по воде косяками, будто какие-то огромные невидимки-рыбы гонялись друг за другом на самой поверхности реки. Мы обогнули заболоченный островок, и вдруг прямо по курсу открылось озеро.
Каким огромным оно казалось! Был виден только его левый берег, постепенно исчезавший в тумане, — прямо и направо оно уходило чорт знает в какую даль. Мы точно опять вышли к морю.
Лодка наша сидела в воде чуть ли не по самые борта: груза в ней было порядочно. Мы только-только вышли из реки, и нас поддало волной так, что Иван Сергеич взмахнул по воздуху веслами, точно крылышками, а у меня насквозь промокла вся рубаха.
— Где лагерь? — крикнул я. — Покажите, куда держать.
Лиза махнула рукой левее, в туман. Я переложил руль. Нас ещё раз поддало и стало валить на борт, трясти, подбрасывать, зарывать носом в волну, ящики, сваленные друг на дружку, так и затрещали.
«Плохо дело, — подумал я. — Крупка, очень свободно, может опять поплавать. Не едать геологам каши».
И вот, когда я изо всех сил старался выровнять лодку, не уклоняясь от курса, держать носом на волну, я опять увидел Лизу, которая смотрела на меня из-за плеча Ивана Сергеича. Она смотрела с нескрываемой тревогой и спряталась, как только я на неё взглянул. Я усмехнулся про себя: девчонка нервничает, боится, как бы не поплыть. Тут нас опять поддало, и я посмотрел под ноги и обмер. В лодке было, наверное, ведер десять воды, при таком грузе это дело нешуточное.
Сразу же знакомое чувство тошноты подступило к горлу, и всё тело обмякло, руки и ноги стали точно резиновыми.
«Не дойти, — подумал я. — Ни за что не дойти. Надо к берегу».
Это озеро в тумане было совсем как море. Берег чуть виднелся в полумиле от нас. Опять на меня посмотрели, и теперь я сам пригнул голову ниже, спрятал лицо, потому что знал: в лице у меня ни кровинки.
— Так нельзя! — крикнула Лиза. — В лодке вода. Держите по волне к берегу.
— Обойдется, — проворчал я, продолжая вести лодку прежним курсом.
— Вы слышите, что я вам говорю? В лодке вода.