Покупку Пахом выбирал со своим кормчим. Полдня лазали по верфи, перепачкались в смоле и дёгте, но в итоге нашли. А когда всё было оговорено с владельцем судна и ударено по рукам, пригласили меня, так сказать, похвастаться.
– Трифон Амосов сие сотворил. – Ильич нежно провел рукой по доске обшивки, словно жену любимую погладил.
– И что с того? – Поинтересовался у Пахома. Имя мастера мне ни о чём не говорило.
– Да то, что если шторм будет, то вон те …. – Новгородец пренебрежительно показал рукой на стоящие рядышком суда. – Утопнут, а Амосовская ладья бурю переживёт.
– Пусть так, нам главное грузоподъёмность, сей флагман далеко в море не пойдёт, максимум по заливу.
По плану предстоящих событий, на большом корабле должны были следовать шесть десятков ушкуйников. Их задача была находиться в устье Невы, и захватывать все кораблики, идущие под свейскими вымпелами, начиная с определённого времени. Понятно, что одно судно не остановит шведскую флотилию, а вот перехватить одиночные суда военного назначения, спешащие к Ижоре и обратно – это вполне.
На купленной ладье установили подъёмные щитовые конструкции. Кои, при боевом столкновении можно было поставить за пару минут на носу и корме. Получались две башенки, из которых, пара арбалетчиков, могли вести прицельную стрельбу, не заботясь о своей защите. Секретным оружием на корабле был струйный огнемёт, самодельной конструкции. Давление в системе создавалось ножным насосом, а в качестве горючей смеси применил бензин и машинное масло. Струя пламени выпускалась на тридцать шагов, и было больше психологическим оружием, нежели боевым. Подпалить парус на корабле неприятеля можно было легко, а на большее и не рассчитывал. Пробные испытания мы проводили ещё на ладье Пахома Ильича, когда шли в Новгород. Тогда выпущенное пламя опалило ветки кустарника на берегу Ловати, так и не сумев его поджечь. Команда купца, с интересом наблюдавшая за этим безобразием перетрусила. Управляемая струя огня – это жуткое зрелище. Видя содеянное, представил, как поведут себя доблестные потомки викингов, если уж видавшие виды новгородцы, чуть не отправились стирать портки, когда сопло случайно развернулось в их сторону.
Четверо суток мы добирались до устья Ижоры, миновав Ладожское озеро, когда утором пятого дня вышли к искомому месту. На левом берегу, почти у реки стоял одинокий сруб, напоминавший готового взлететь ворона. Лес от дома разделяла большая поляна, живых – ни души.
– Видимо тут, Пахом Ильич, и будут свеи острог ставить. Ижорка и Нева защищает с востока и севера, с запада густой лес. – Поделился своими наблюдениями с купцом.