— Назад! Не прикасаться!
Боец нервозно переминался с ноги на ногу, разрываясь между желанием помочь упавшему товарищу и приказом командира. Тело упавшего солдата стремительно сливалось с белоснежным камнем. Еще несколько секунд зеркальная поверхность бугрилась шевелящимися пузырями спины и головы упавшего, а затем разгладилась и вновь затвердела.
— Бегом за мной! — рявкнул группенфюрер.
— Не могу! — неожиданно плаксиво заявил один из солдат. — Ноги… Ноги не отрываются от пола!!! Господи, что же это!
Солдатик дергался, но его ноги словно вросли в камень. Группенфюрер с ужасом увидел, что горные ботинки бойца «Эдельвейса» меняют окрас под цвет каменного пола.
— Черт! И у меня тоже ноги не идут! — громко выругался переводчик Шварцвальд.
Он дрожащими руками судорожно пытался развязать шнурки ботинок, видимо, пытаясь их снять.
— И я прилип…
— И я… Мама!!!
— Господи, да помогите же!!! — взмолился Шварцвальд, сумевший освободить одну ногу из ботинка.
Но группенфюрер видел, что ему уже не помочь — нога даже без ботинка выглядела каменной, хотя еще и шевелилась.
— Будьте вы прокляты!!! — крикнул Шварцвальд, теряя равновесие.
Он упал на колени. Едва только его руки соприкоснулись с полом, как тут же изменили свою структуру и стали с ним единым целым.
Не обращая внимания на крики и стенания обреченных на гибель солдат, группенфюрер, которого почему-то не затронул странный процесс, заревел:
— Все, кто может двигаться, ко мне!!!
Он развернулся на каблуках и подбежал к дверям, схватил за ручку и попытался распахнуть хотя бы одну створку. Но двери не поддавались на жалкие усилия группенфюрера, как будто были лишь обманкой, вырубленной в скале. К Виллигуту подскочили запыхавшийся Волли, Валеннштайн и, как ни странно, один из солдат «Эдельвейса».
— Навалились! — заорал группенфюрер. — Все вместе!!! Раз! Два! Навались!
Но их усилия пропали даром — дверь даже не шелохнулась.
— Дьявол! — прорычал Виллигут, бессильно опуская руки.
Крики за его спиной стихали. Наконец в зале воцарилась гробовая тишина. Группенфюрер нашел в себе силы и обернулся. От четверых бойцов «Эдельвейса» и переводчика Шварцвальда не осталось и следа, лишь кое-где еще подрагивала блестящая поверхность пола.
— Что это было? — дрожащим голосом спросил Волли. — И почему с нами ничего не произошло?
— Помнишь, что сказал Шварцвальд? — глухо произнес Виллигут. — Это зал сортировки… Пройти дальше могут лишь дети «Высших», либо их создания… Видимо погибшие не были ни детьми, ни созданиями…
— А мы тогда кто?
— Одно из двух… — криво усмехнулся группенфюрер. — С нами все ясно: я, ты и Валеннштайн — бессмертные! Мы прошли инициацию… Возможно поэтому и остались живы… А вот кто ты, парень? — Виллигут повернулся к единственному уцелевшему бойцу. — Что связывает тебя с Тибетом?