В это утро Эсмиель проснулась рано. Сквозь тонкую мембрану окна, задрапированного изнутри тяжелыми шторами из натуральной материи ручного плетения, пробивались косые солнечные лучи. Девушка еще некоторое время нежилась в постели, полуприкрыв глаза и вспоминая почти сказочные события последней недели. Все происходящее действительно казалось чудом. Еще неделю назад она была «несносной замарашкой» из детской сказки, отринутой светом, и, несмотря на то что любой мужчина в ее присутствии начинал сверкать глазами и выпячивать грудь, одинокой. И ни ее красота, ни ее богатство не могли этого изменить. И вдруг… Эсмиель счастливо вздохнула, потом вдруг припомнила, какое лицо было у леди Эстеринелы, салон которой она посетила вчера вечером, и весело расхохоталась.
Полгода назад леди Эстеринела во всеуслышание заявила, что не допустит, чтобы нога «этой неприличной девчонки» переступила порог ее салона. Эти слова ей потом не раз цитировали и те, кто старался остаться в ее глазах приятельницами, и те, кто, не скрываясь, демонстрировал ей свое презрение.
Поэтому когда после конной прогулки в их отношениях с императором возникла небольшая пауза и девушка как-то от скуки принялась рыться среди кучи приглашений, полученных ею после ежегодного императорского весеннего бала, и, к своему удивлению, обнаружила элегантный конвертик, украшенный радужно переливающимся голографическим вензелем леди Эстеринелы: то просто загорелась желанием увидеть реакцию этой высокомерной снобки на ее появление.
В салоне Эсмиель появилась в самый разгар вечера. Пока она поднималась по огромной мраморной лестнице (естественно, в столь престижном салоне не могло был и речи о гравилифте), хозяйке успели доложить о прибытии гостьи, и та поспешила лично встретить ее в холле. Вокруг леди Эстеринелы, возбужденно блестя глазами, толпились высыпавшие из зала многочисленные гости. Увидев девушку, вызывающе одетую в абсолютно неприемлемый для подобных посещений в приличном обществе, но столь любимый ею костюм для верховой езды, которая стремительно влетела в торопливо распахнутые лакеями помпезные двери, леди Эстеринела в первое мгновение чисто рефлекторно брезгливо поджала губы, но тут же опомнилась и немедленно натянула на лицо приторно сладкое выражение, после чего проворковала:
— О леди Эсмиель, я счастлива, что вы нашли время посетить мой салон!
Эсмиель, не удостоив хозяйку салона даже мимолетным взглядом, обогнула ее и остановилась на пороге зала. Постояв так несколько мгновений, она неторопливо обвела помещение прищуренным взглядом, некоторое время нарочито равнодушно попялилась на гостей, потом развернулась на каблучках и звонко произнесла: