«Все ли дети здесь?» Что ответим мы Господу?
Приобретенные без слов
Когда благодать Божья коснулась меня, и я отдала свое сердце Иисусу, все мои помыслы направились на то, чтобы нести Благую Весть погибающему миру. В первую очередь это касалось моей семьи.
Мой муж служил на железной дороге. Старшая дочь Мария работала сестрой милосердия в военном госпитале, а младшая, Надежда, закончила фельдшерскую школу и должна была уехать на Урал, на отработку. Предстоящая разлука сильно беспокоила меня. Я вновь и вновь объясняла Наде путь спасения, молилась Господу с ней и за нее. Подарив ей на прощание Новый Завет, я взяла с нее слово, что она будет каждый день читать из него хотя бы по одной главе.
Старшая дочь моя была тихого характера, мечтательница. Она увлекалась литературой и очень любила поэзию. Революционное движение в стране и его ужасные последствия пришибли ее нежную душу. Она никуда не ходила, кроме работы, и вечерами о чем-то сосредоточенно думала, для вида занимаясь вышивкой. Ни одно свое изделие она почему-то не могла закончить – бросала вещь недоделанной и начинала работать над другой.
Мне сильно хотелось разбудить эту тоскующую, дорогую для меня душу и направить ее на путь жизни. Я часто приходила к Марии в комнату и читала Библию. Она сначала заинтересовалась живой верой в Бога и даже согласилась пойти со мной на собрание, но после нескольких посещений опять засела дома. Я продолжала читать Библию вслух, но однажды Мария сказала, что она не такая уж великая преступница, чтобы гоняться за ней со Словом Божьим. Я объяснила ей, что все мы преступили закон Божий и все осуждены на вечную гибель, затем указала на некоторые ее недостатки. И у нас произошла маленькая ссора. Мне казалось, что моя обязанность – не только познакомить дочь с Библией, но и убедить ее на фактах, что она грешница.
Я стала изо дня в день указывать Марии на ее пороки, не без раздражения напоминала обо всех ее незаконченных работах, которые валялись в моем сундуке, говорила о бесполезной трате времени и денег. Дошло до того, что я в сердцах упрекнула ее за то, что они с отцом ничего не делают, тогда как я работаю, словно загнанная лошадь, став для них прислугой, прачкой и кухаркой.
После этих разговоров Мария забросила рукоделие и несколько дней подряд, возвращаясь из госпиталя, просто лежала на кушетке, отказываясь от ужина. Она стала избегать меня.
Желая сгладить эти недоразумения, я принялась объяснять дочери, что желаю видеть ее счастливой, спасенной и преданной Богу. Эти слова возмутили ее. Она сказала мне, что никогда в жизни не будет баптисткой, поточу что эта бездушная, страшная религия сделала из меня неузнаваемую ворчунью, и что скоро и она, и отец сбегут из-за меня из дому.