— Боже ты мой! — вздохнула Антонова. — Наверно, братишек младших вспоминали. Или подумали о том, что скоро демобилизация, а там, может быть, появится и своя семья.
— Это уж как кому повезло, — заметил Романюк.
— Как же ждали мы тогда конца войны! — добавила Капитолина Сергеевна. — Жили-то ведь все время по боевой тревоге.
Наташе хотелось гордиться своим отцом. Чувство это было неожиданным и удивительным.
— А мы с товарищем подполковником, — сказал Романюк, — и сейчас так живем.
— Бывало, что и в самый последний день войны погибали, — вздохнул Антонов. — Помнишь, Дмитрий Иванович, Земляченко, сержанта Куценко, Раю Лубенскую с поста номер девять? Мы ведь даже и в апреле сорок пятого бандитов вылавливали. А женский монастырь? Капитолина моя Сергеевна эту историю уже тысячу раз слышала. Про облаву, во время которой спас мне жизнь Дмитрий Коваль.
— На войне, — сказал Коваль, — один за всех, а все за одного.
— А как, как это было? Пап, расскажи, расскажи! — встрепенулась Наташа.
Капитолина Сергеевна задержала на девушке взгляд. Судя по выражению лица Антоновой, она не осуждала Наташу за невыдержанность. Коваль заметил это. Что-то Наташка сегодня так возбуждена. Ресторан? Вино? Но она ведь не пила. Не может сразу воспринять такое множество новых впечатлений? Но в таких случаях обычно замыкаются в себе.
Жена полковника понравилась Ковалю. Она создавала вокруг себя атмосферу доброжелательности, даже когда не улыбалась. Дмитрий Иванович никому не завидовал. Не зарился ни на служебную карьеру, ни на дачу или машину. Но, оставшись вдовцом, будучи лишенным семейного тепла, он особенно остро ощущал привлекательность такого дома, как дом Антоновых. Промелькнула мысль: «А какою будет Ружена?»
— Я уже был на мушке, — рассказывал Антонов, — когда старший сержант Коваль метким выстрелом снял фашиста со скалы. Сам-то я этого снайпера не заметил и полз прямо на него. А уже светало, и судьба начала отсчитывать мои последние секунды.
— За это полагается. Обязательно, — вставил начальник милиции, который все время радовался тому, что посодействовал встрече друзей, не видевших друг друга столько лет. Он налил в фужеры красное как кровь, сладковатое вино. — «Роза Закарпатья» есть и у нас!
Все встали. Даже Наташа держала в руке пустой бокал. Сегодня по-новому увидела она все: и всех людей, и своего собственного отца. Поняла, что мало знает его. И что вот неожиданно открылась не известная ей страница его жизни.
Родители для детей всегда не до конца познанный мир. Может быть, потому, что дети мерят жизнь на свой аршин, не догадываясь о том, что у отцов есть свои мерки, свой счет, свои критерии. И дети тоже — часто неведомый мир для отцов, а отсюда — пустые разговоры об извечных конфликтах поколений.