— Да поймите вы, дорогой, — терпеливо, как некогда увещевал Поросенко, стал доказывать Шаворский, — все действительно начнут одновременно: вы — на Тираспольщине, Заболотный — на Балтщине, Палий — на Ольгопольщине и так далее. Силы красных рассредоточатся по всей губернии, и вот тогда мы выступим здесь, в Одессе. Понимаете: удар по всему фронту и — взрыв в большевистском тылу! Этот план на сто процентов гарантирует успех…
В обработку Нечипоренко подключились Дяглов и Сиевич. В конце концов он махнул рукой: — А… мабуть, и верно так лучше! Он был уступчив, не в пример Поросенко. Довольный Шаворский заговорил, как о решенном деле:
— Теперь установим сроки. Атаманы соберутся двадцать первого. Долго мы их не задержим, после совещания им потребуется двое суток, чтобы возвратиться к своим отрядам. Еще пара дней уйдет на подготовку… Какое это будет число? Двадцать пятое? Итак, договариваемся окончательно: двадцать пятое — день всеобщего восстания!
Дяглов разлил в стаканы спиртное. Сиевич сказал:
— Пусть этот день будет счастливым для России!
Алексею тоже налили. Он выпил, рассудив, что тост, в сущности, неплохой: вопрос — как его понимать…
Предыдущий разговор он слышал урывками. Приходилось, изображая начальника охраны, то и дело проверять посты.
Закусив куском сала, он в очередной раз отправился на улицу. Уже за дверью услышал, как Нечипоренко сказал:
— Ну хорошо, панове. А как там мой дружок поживает, Лежин?
Незнакомая фамилия заставила Алексея остановиться.
— Живет не тужит, — ответил Шаворский. — Лежин молодец! Незаменимый для нас человек!
«Еще один незаменимый?» — подумал Алексей. Он напряг слух.
— Без него нам бы туго пришлось, — говорил Шаворский.
Нечипоренко захохотал:
— Хлопец правильный! Сосед мой, полтавский… Батько его большие угодья имел за Полтавой, дом с колоннами — дворец! Хиитер: капитал еще в шестнадцатом году перевел не то во Францию, не то в Голландию. Чуял, видно, чем пахнет! И сыны в него удались! Старший-то при самом бароне Врангеле — адъютант, а этот здесь, уехать не схотел… Повидать его никак нельзя?
— Опасно, Степан Анисимович. Риск слишком велик. Встречаемся только в меру крайней необходимости.
— Ну, бог с ним! При случае — поклон от меня и вот это: нз память…
За дверью заговорили все сразу. Потом выделился голос Шаворского:
— …Завтра же. Вы когда думаете ехать?
— Да вот закончим — и поеду.
— Отсюда прямо в Бендеры?
— Туда.
— А кто с отрядом?
— Есаул Цигальков, казак. Да вы его знаете…
Алексей тихонько вышел из дому. «Лежин, — думал он. — Лежин… Уж не этот ли в чека?..»