Бесс спустилась за чаем и печеньем. У Мэдди появилась привычка съесть что-либо перед сном. Она ходила взад-вперед по крошечной комнате гостиницы, время от времени глядя в пыльное окно на все еще шумную улицу. Солнце уже село, и они с Бесс пообедали в отведенной для них отдельной гостиной. С деньгами Эйдриана их путешествие было намного легче. Более того, жившая практически в нищете, мисс Эплгейт раньше вообще не могла бы себе позволить эти поиски. Но если бы она не искала своего мужа, ей вообще не пришлось бы никуда ехать.
Она машинально взяла в руки лежавшую на столике местную газету. Взгляд упал на объявление, которое она раньше не заметила.
Появившаяся через минуту Бесс увидела, что настроение хозяйки кардинально изменилось.
– Бесс, нам надо выйти! – воскликнула Мэдди. Она уже надела шляпку и накидку.
– Но, мисс Мэдлин… то есть леди Уэллер, я принесла вам горячий чай. К тому же уже поздно.
– Не имеет значения. У меня появилось предчувствие, и я намерена немедленно его проверить.
Обжигаясь, Мэдди, торопливо глотнув чай и дав Бесс время надеть шляпку, поспешила в гостиницу, где, согласно объявлению в газете, должно было состояться представление под названием «Дочь герцога и другие пьески».
В гостинице Мэдди пришлось долго уговаривать дежурного клерка впустить их, но несколько монет, перешедших в его руки, сделали свое дело, Мэдди получила нужную ей информацию, и они с Бесс поспешили на третий этаж.
Наверху Мэдди постучала в дверь, из-за которой доносилась оживленная беседа.
Дверь открыла служанка с подносом в руках.
– Как вас представить, мисс? – спросила она. Мэдди устало расправила плечи.
– Леди Уэллер, – сухо ответила она, подумав, что есть моменты, когда ей нравится щеголять титулом Эйдриана.
Голоса в комнате умолкли, и она отчетливо услышала знакомый голос, сказавший:
– Какого черта… – И другой голос, просивший помолчать.
Служанка сделала книксен.
– Да, миледи, входите, пожалуйста, – сказала она и добавила для тех, кто находился в комнате: – Я принесу чаю, мэм.
Мэдди вошла и была вознаграждена удивлением и радостью, отразившимися на двух совершенно одинаковых лицах женщин, находившихся в комнате.
– Мэдлин! – одновременно воскликнули обе. – Что ты здесь делаешь?
Мэдди, конечно, расплакалась, а сестры-близнецы бросились обнимать ее.