День, когда Майкл вернулся домой, стал днем всеобщего покаяния.
У Бена были ночные съемки в Северном Лондоне, и он исчез после чая. К тому времени Розмари уже позвонила матери, принесла извинения; стиснув зубы, выслушала, как та их приняла; поговорила с Майклом. Он сегодня забирал из больницы Барбару, в которой не осталось и следа не только снотворного, но и каких-либо эмоций.
– Прости меня, Розмари, – вяло проговорила она, взяв трубку у мужа, все еще ошеломленного последствиями собственных поступков.
– Я все понимаю, – ответила Розмари.
– Извини, – сказал и Майкл. – Мы все виноваты.
«Что верно, то верно», – подумала Розмари, а вслух сказала:
– Поговорим завтра в офисе, Майкл.
– Я там буду, – согласился Майкл. – Надо кое в чем разобраться. Словом, ты понимаешь…
Потом она позвонила Фрэнсис.
– Все кончено, – объявила та усталым, после бессонной ночи, голосом. – Я сказала ему, что все кончено. Я для этого не гожусь.
– Фрэнсис такая же эгоистка, как ты, – пробормотала Розмари, обращаясь к дочери. Она безуспешно пыталась разыскать в холодильнике мясной соус к макаронам.
– Мы его, кажется, съели, – ответила Элла, пропуская мимо ушей ее замечание.
Бен-кот снова нагадил в комнате, потому что кто-то случайно его там запер.
– Он просто старый, – говорила Розмари, отмывая пол.
– Надеюсь, с тобой ничего такого не случится, – сказала Элла.
Розмари сделала вид, что не слышит.
Она снова вернулась на кухню. Открыла холодильник.
– Придется взять соевый, – решила она. – Подойдет? Даже думать страшно о готовке. Должен подойти.
Они ели пластмассовыми вилками прямо из упаковочных тарелок. Глюканат натрия щипал язык, заглушая вкус теплого красного вина. Джоанна, которая не утратила ни энтузиазма, ни вкуса к жизни, щебетала о новой пьесе. Элла была в мрачном расположении духа ввиду отсутствия работы.
Вечером четырежды звонил телефон. Сначала Фрэнсис с извинениями.
– Прошу тебя, – взмолилась Розмари. – Я не могу больше ни говорить, ни слышать слова «извини». Даже кот, кажется, раскаивается. Весь день от меня не отходит.
– Позвоню дня через два, – сказала Фрэнсис. – Пойду отсыпаться, завтра я еду в Эдинбург.
Потом позвонил продюсер новой серии телевизионных передач, молодой и серьезный. Он сказал:
– Я хотел бы с вами встретиться на будущей неделе. Просто небольшой разговор.
– Через месяц начнем, – сообщила Розмари Джоанне, когда они загружали посудомоечную машину. – Ужасно рада, что снова буду занята.
За ее спиной Элла, которая доедала мороженое из картонного стакана, глубоко вздохнула:
– Да, вам-то хорошо…