Томас задержал на ней свой особенный холодящий стальной взгляд, словно с намерением выявить в ней какое-либо лукавство, но Кэт говорила совершенно искренне. Да и зачем бы она стала лгать? Но при всей своей правдивости и врожденной чистосердечности, она смутилась от этого пристального взгляда и потупилась.
Томас резко распахнул перед ней двери в свой номер. Кэт неторопливо вошла внутрь, не столько с опаской, сколько с изумлением, граничащим с восторгом. Потому что тотчас хозяин провел ее к выходу на просторную террасу, которая своим выступом была похожа на нос корабля. И ветер с моря хлынул девушке в лицо, стоило выйти наружу, обдал ее бальзамической крепостью и предвечерней прохладой.
– Идеальное место! Согласись? – гордо произнес хозяин номера.
– Необычное, – осторожно отозвалась гостья. – И ты в самом деле живешь здесь?
– В самом деле, – передразнив ее, ответил Томас и добавил: – Пока.
Он вернулся с террасы в комнату, отработанными движениями скинул пиджак и повесил его на спинку стула.
– Что значит «пока»? – с обнаружившейся вдруг журналистской дотошностью спросила его Кэт Саммерфилд.
– Просто я не решаюсь говорить более определенно. Кто может знать, что станется завтра, через день, через год? Пока я действительно здесь живу, а там – бог весть… Выпьешь что-нибудь? – осведомился он, открыв створку бара.
– Нет-нет, спасибо, воздержусь. Мне еще нужно работать, ты знаешь, я говорила, – зачастила она. – Я не предполагала, что ты живешь здесь. Все мои коллеги уверены, что ты обосновался в особняке в «Дабл-Бэй».
Томас многозначительно улыбнулся.
– Потому что так написано в моем досье? – насмешливо спросил он. – Потому-то я и говорю, что печатное слово – не всегда истина, а чаще – самая бесстыдная ложь. Но живу я здесь вовсе не для того, чтобы обхитрить твоих коллег журналистов, а просто потому, что мне здесь больше нравится по разным причинам, – проговорил Том, наполняя свой бокал чем-то янтарно-солнечным. – «Дабл-Бэй» – особняк моего отца, где он жил до последнего времени, это всем известно. Немудрено, что многие решили, будто я, как наследник и правопреемник, обоснуюсь там же. Но нет. У меня есть собственные представления о месте, которое я хотел бы считать своим домом. Так ли это странно?
– Я видела фотографии вашего фамильного особняка. Он очень красив, – отозвалась Кэт.
– Безусловно, здание выстроено отменно. Его убранство превосходно и удовлетворит даже самый взыскательный вкус. И мне он тоже нравится, но только как архитектурный объект, но не жилье в моем собственном понимании.