Подавив в себе чувство вины, она открыла дверь и вошла в комнату. На маленьком столике лежала книга в кожаном переплете. Все стало ясно: это он интересовался ее книгами.
Нельзя сказать, чтобы она возражала против этого. Клавдия сказала всем слугам, что они могут брать любые книги, какие пожелают. Но нельзя сказать, чтобы кто-нибудь воспользовался этим разрешением. Но все-таки она чувствовала себя неуютно, когда представляла, как этот человек крадется ночью по дому. Она мельком взглянула на название книги. История семьи Стендиш! Книга выпала из ее дрожащих рук, и она выбежала из комнаты.
Вернувшись в зал, она механически продолжала натирать воском балюстраду лестницы. Как ей узнать о планах Дженуари? У Эмануэля служил какой-то юрист, но ей не хотелось обращаться к нему. Она не доверяла Корнелиусу Велкеру, когда Эмануэль был жив, а уж сейчас тем более. Она помнила, с каким плохо скрываемым подобострастием он прислуживал ее мужу.
– Если вы все заботы переложите на мои плечи, милочка, – говорил он таким масляным голосом, что казалось, будто слова стекают у него по подбородку, – я буду счастлив, если смогу помочь вам вести дела, касающиеся поместья. Это слишком тяжелая ноша, чтобы взвалить ее на столь юные плечи.
Милочка! Она послала его куда подальше, а через несколько дней приехала к нему в контору и забрала все важные документы Эмануэля, хотя он очень не хотел их отдавать. Больше она о нем ничего не слышала и вряд ли могла прийти к нему и попросить помочь сохранить за собой Рейвенкрофт.
Она могла бы обратиться к Томасу. Она почти улыбнулась, когда представила себе, как отреагирует Томас, если хоть краем уха услышит о том, что она может потерять Рейвенкрофт. К сожалению, его метод решения проблем, как правило, ни к чему не приводил. Томас был за прямой и бескомпромиссный подход.
Нет, она должна все решать сама. Она непроизвольно вздрогнула при мысли, что должна была бороться со Стендишом один на один. Нельзя было сказать, что он был воплощением зла, но она отчетливо представляла, что скрестить с ним шпаги было бы опасно – это кардинально может изменить ее жизнь.
Она опять начала протирать мебель, когда шум на улице заставил ее поднять голову. Через некоторое время в шуме можно было различить стук копыт и характерное позвякивание кареты. Недоумевая, она побежала к главному входу, но по пути остановилась, чтобы выглянуть в окно, выходящее на парадную аллею. Она бросила тряпку и воск и побежала на кухню звать тетю.