Клавдия сжалась в кресле, но слушала его со всевозрастающим вниманием.
– Он не мог остановиться, и карточные игры с Кастерсом продолжались. К тому же он начал пить. – Джем встал, подошел к окну и устремил свой взгляд в ночь. – Короче говоря, вскоре настал момент, когда отец больше не мог платить Кастерсу. Тот, будучи славным малым, не обращал на это внимания, и долги накапливались, пока как-то ночью Кастерс не обратился к отцу с интересным предложением.
Хотя это звучит невероятно, но он убедил отца считать Рейвенкрофт гарантией за долги. Как это ни странно, Рейвенкрофт никогда не был родовым поместьем. Изначально он был лишь малой долей всех владений Гленрейвенов, которые жили в Шотландии. Боясь постоянных неурядиц, которые делали их существование там очень опасным, они около двух веков назад переехали в Рейвенкрофт. Но почему-то они так и не закрепили за Рейвенкрофтом статус родового поместья, поэтому отец мог им свободно распоряжаться. Кастерс убедил его, что все образуется и что он никогда не потребует от него уплаты долга.
Джем повернулся к Клавдии, его лицо при свете свечи выражало отчаяние.
– И мой бедный слабый отец поверил ему. Конечно, он был пьян и той же ночью подписал бумаги, где было сказано, что он продаст Рейвенкрофт за один фунт, если не уплатит долги к определенной дате.
– О Боже! – выпалила Клавдия. – А что же ваша мать?
– Ни матери, ни кому другому он не говорил об этом. После этого дела пошли еще хуже. Отец так и не опомнился, продолжая пить все больше, а долги росли. Пришел день расплаты.
Голос Джема превратился к этому моменту в лающий рык, но Клавдия без труда понимала каждое слово.
– Вскоре после этого отец пошел гулять поздно ночью и упал в заброшенный колодец недалеко от дома. На следующее утро его нашли со сломанной шеей.
Клавдия непроизвольно протянула к нему руку, но он продолжал, не замечая ее:
– Конечно, он был пьян, и следователь без сомнения определил несчастный случай как причину смерти. Через неделю Кастерс пришел к моей матери и показал ей документ на владение Рейвенкрофтом, подписанный моим отцом на его имя.
Побледневшая Клавдия застонала.
– Но… – начала она, но Джем прервал ее коротким жестом.
– Моя мать отказалась верить в подлинность документов, но они были в порядке: заверены нотариусом, и все остальное. Кастерс въехал в Рейвенкрофт почти сразу же, но громогласно объявил, что он оставит в поместье и мать, и нас. Конечно! Он не чудовище, в конце концов. Он готов был жениться на матери и усыновить ее детей.
Мать, которая давно раскусила его, отказалась от его предложения, и мы тайком, ночью, уехали к сестре матери и ее мужу в Степни. Мой дядя был преуспевающим купцом, и некоторое время мы жили в относительном комфорте. Я даже полюбил их. Но потом для него настали тяжелые времена, и моя тетка объявила, что они больше не могут содержать нашу семью. Мы переехали в маленькую квартирку в гнусном районе Лондона, а мать начала работать белошвейкой. Мне в то время было четырнадцать, а моим сестрам – двенадцать и девять.