– Валюта есть? – спросил между тем таможенник, закрыв паспорт и собираясь отдать его Кузницу.
– Нет, конечно, – торопливо ответил Кузниц, беря у него паспорт и подхватывая свой чемодан, – командировка ведь. Какая валюта?! – Но таможенник его уже не слушал, он полностью переключился на приближающегося Ариеля.
Запах спиртного достиг предельной плотности, таможенник, движимый профессиональным рефлексом, потянул носом, хотя это было явно лишнее – тут не принюхиваться надо было, а нос зажимать, – а Ариель, еще не дойдя до таможенной стойки, вытянул руку с паспортом и закричал голосом жизнерадостного идиота:
– Переводчики мы, переводчики! На семинаре переводили, заработали немного – жить-то надо. – И, подойдя к стойке, тут же спросил таможенника: – Вот ты сколько получаешь?
– Запрещенные к ввозу в страну предметы имеете? – растерянно спросил сбитый с толку таможенник.
– Какие предметы?! – продолжал орать Ариель. – Конфеты своей бабе купил – вот и все предметы.
Кузниц не стал слушать дальше и поскорее потащил свой чемодан к выходу – номер с таможней был отработан Ариелем до мелочей, и сбоев быть не должно. Так оно и оказалось – раздвижные двери, которые только что выпустили на свободу Кузница, скоро опять с плотоядным чмоканием раздвинулись и в них появился ухмыляющийся Ариель, волоча за собой старую грязную дорожную сумку, на которой когда-то была надпись «Адидас», но теперь от нее остались только две первые буквы.
– Ад, – говорил обычно Ариель доверчивым слушателям, указывая на остатки надписи, – ад, вот где мы были.
Юрий Заремба-Панских по прозвищу Ариель, или Ари, как называл его Кузниц, был личностью, мягко говоря, весьма колоритной. Взять хотя бы то, что, несмотря на свою, если не присматриваться, аристократическую фамилию (мои предки били москалей под Полтавой, – говорил он тем же доверчивым слушателям), Юрий Заремба-Панских был чистокровным евреем.
– С таким носом вы поляк? – часто вопрошал он самого себя, глядя в зеркало в номере гостиницы, и добавлял, цитируя фашистскую листовку: – Бей жида – большевика – морда просит кирпича!
Но мало того, что Заремба-Панских был несомненным евреем, он был еще и сермяжным патриотом Украины и часто между ним и Хосе, который Украину не любил, возникали жестокие споры.
Кузниц остановился у выхода из зала и с усмешкой наблюдал, как Ариель пробирается к нему через толпу встречающих. На нем было пальто цвета гнилой зелени, скроенное на манер английской офицерской шинели, и громадная кепка, которая в народе именуется аэродромом, – когда-то излюбленный головной убор кавказских торговцев ранней зеленью и апельсинами.