Константинов устроился у самого стола и даже нашел на нем место для тарелки, остальные тоже сидели возле стола – кто на чем. Ефим принес из кухни два стула и на одном устроил для себя стол – там стояли его тарелка и рюмка. Теперь он тратил немалые усилия, чтобы предупредить поползновения хозяина дома, Вольфа Шварца, который расхаживал между гостями с тарелкой и рюмкой в руках, с размаху усесться на его «стол» – две попытки он уже пресек и был начеку. Кроме хозяина дома, на его импровизированный стол зарился хозяйский кот Минус – любимец хозяйки и потому особа священная и неприкосновенная, – поэтому Ефим чувствовал себя во враждебном окружении, как государство Израиль, и все время нервно озирался.
Дорошенко тоже сидел возле стола, но места для его тарелки на столе уже не нашлось и он время от времени пристраивал ее на книги над головой Кузница; сам Кузниц устроился прямо на полу под стеллажом и как «человек глубоко военный» – так говорила одна его знакомая – чувствовал себя, если не комфортно, то уверенно – надо было только следить за котом и был один опасный момент, когда Вольф лазил за словарем, но обошлось.
Словарь не помог, хотя листали его долго, и спор увял сам собой, и теперь ругали правительство. Ругали дружно и однообразно, и опять отличился Константинов. Он рассказал притчу.
– Как-то, – сказал он, – бог дал лягушкам в цари чурбан, и стали лягушки чурбан высмеивать: «Ну что это за царь?! И глуп, и говорить не умеет, и собой некрасив». Бог послушал их и поставил над ними царем вместо чурбана цаплю.
– Ну Вова, – сказала, выслушав притчу, Константинова, – ну Вова, зачем же впадать в крайности?!
– Ты, старик, экстремист, – заявил Шварц.
– И за это надо выпить, – добавил Дорошенко.
Выпили и, наверное, оттолкнувшись от реплики Шварца, заговорили об экстремистах, ну и, конечно, о последнем случае с перерождением танков в старинные броневики. Об этом уже говорил весь город.
Вообще-то, эти перерождения уже никого особенно не удивляли – много их стало, как началась война. Но происходили они в основном там, где воевали, и Украины до сих пор не касались. А тут перерождение случилось в городе, да еще такое скандальное – переродившиеся танки хотели продать Союзу правоверных.
В газетах появлялись все новые подробности, правда, большая часть их потом оказывалась вымыслом местных борзописцев. Писали, например, что броневики образца Первой мировой, в которые переродились Т-76, были заправлены горючим и с полным боекомплектом и, мало того, были это не просто какие-то броневики, так сказать, что под руку попало, а был это Броневой дивизион гетмана Скоропадского, о котором писал Булгаков и который так неудачно выступил против конницы Петлюры в восемнадцатом году двадцатого века. Писали также, что в броневиках были экипажи, но этому уже никто не верил.