– Розмэри, – сказала Сандра, – я хотела бы попросить вас об одной услуге.
– Я буду рада вам помочь.
– Моя дочь… Джеймс требует от меня не только развода, он хочет, чтобы я покинула Лондон. Он не позволит мне видеться с Корой. Может быть, я никогда ее больше не увижу… – на глазах молодой женщины появились слезы, губы дрогнули, но она справилась с собой. – Я хотела бы знать о ней, получать известия… Хотя бы иногда, – слезы все-таки хлынули из ее глаз, и она закрыла лицо руками.
– Если ваши худшие предположения сбудутся, – тихо проговорила Розмэри, – вы дадите мне знать, куда посылать письма. А теперь давайте спать. Сон – лучшее лекарство, в том числе и от недугов душевных.
Розмэри постелила Сандре в комнате для гостей. Окно было открыто, в него врывался свежий воздух июньской ночи. Он бередил душу и в то же время приносил какую-то неопределенную смутную надежду. Это была самая трудная ночь в жизни Сандры. Ей надо было оплакать свои потери и смириться с ними. Чтобы в очередной раз изменить себя и стать другим человеком.
По Пикадилли деловито шла стройная молодая женщина с короткой стрижкой на пепельных волосах. Темные очки в изящной оправе скрывали выражение ее глаз, но многие из встречных мужчин оборачивались ей вслед – настолько совершенен был облик женщины. Юбка темно-вишневого костюма едва прикрывала ее загорелые колени, жакет был небрежно наброшен поверх белоснежной блузки с глубоким декольте. Но женщина никак не реагировала на восхищенные взгляды и, казалось, вообще не замечала их.
Прошло полторы недели с тех пор, как Сандра ночевала у Розмэри Мэрдсток. Утром она нашла в себе силы сообщить Розмэри о смерти ее дяди, но не призналась в том, что убила его сама. Ведь тогда ей пришлось бы рассказать и о том, почему она это сделала, а значит, и о той страшной роли, которую сыграл Грэхем в финале ее семейной жизни: о покушениях на Джеймса, о похищении Коры… Возможно, Розмэри поняла, что Сандра о чем-то недоговаривает, но вопросов задавать не стала.
На следующий день Сандра сняла номер в гостинице и через своего адвоката сообщила об этом Джеймсу. От вещей и драгоценностей она отказалась. Джеймс готов был отдать ей «ланчию», но Сандре она была не нужна: те немногие дни, которые оставались ей в Лондоне, она могла обойтись и без машины.
А сегодня ей предстояло самое тяжелое – подписать документы, подтвердающие отказ от прав на ребенка.
Три дня назад Джеймс позвонил ей сам. Он сухо объяснил, что Сандре грозит тюремное заключение, поскольку все эти годы она выдавала себя за другого человека и жила по подложным документам. К тому же, ее обвинят в мошенничестве. Письмо Максима Окунева будет использовано как улика. Если она хочет избежать этого, то должна навсегда отказаться от дочери.