– Лиз Харпер решила избавиться от тебя во что бы то ни стало. А Мельдерс, которого она наняла, чтобы осуществить задуманное, считает, что сейчас для этого самый подходящий момент. Максим должен был разговаривать с тобой, стоя вот у этого окна, а ваш разговор заснял бы фотограф Мельдерса. А потом планировалось предъявить эти снимки твоему мужу.
– О Господи! – Сандру передернуло.
– В данный момент фотограф крепко спит и будет спать еще часа полтора, – продолжал Шольц. – А убедить Максима Окунева срочно покинуть Лондон было несложно. Уж можешь мне поверить, – он слегка усмехнулся, точно так же, как делал это прежде. – Больше он никогда не появится в твоей жизни.
Сандра слушала Урмаса, смотрела на него, но никак не могла поверить, что все это происходит наяву. Сам факт спокойного, чуть ли не делового разговора с человеком, которого она так долго считала мертвым, казался ей абсолютно нереальным. Этот человек обрушил на нее целый шквал невероятной информации, и она не сомневалась в ее достоверности – Шольц был профессионалом, и Сандра понимала, что в течение последних семи лет он вряд ли выращивал розы в собственном саду. Но все-таки самым главным было то, что он жив… Жив и стоит перед нею. Встретив Расти, Сандра уже подозревала такую возможность, но осознать ее она пока не могла.
– Сейчас ты многого не понимаешь, – тихо сказал Шольц, пристально вглядываясь в ее лицо. – Но у меня нет времени для объяснений. – С этими словами он развернул перед ней цветной буклет, оказавшийся картой северных окрестностей Лондона. – Смотри, – он провел по карте маркером, – завтра ты выедешь на это шоссе и проедешь по нему до двадцатипятикилометрового указателя. Спустя метров триста будет поворот налево, на проселочную дорогу, – Шольц сделал на карте пометку. – Повернешь и через пять километров окажешься на развилке. Дорога налево уходит к озеру, там кемпинг. А ты свернешь направо. Увидишь знак, запрещающий проезд, но шлагбаум будет открыт. Подъедешь к коттеджу за высоким белым забором. Я буду там после трех. Ты все поняла?
– Да, – кивнула она, послушно убирая карту в сумочку. Словно время повернуло вспять, и Шольц опять приказывал ей, словно она все еще оставалась глупой, неопытной девчонкой, ввязавшейся в опасную игру.
– Все, теперь иди. Я уйду позже.
У двери она все-таки обернулась. Шольц смотрел ей вслед. Поняв, что она хочет что-то сказать или спросить, он покачал головой.
– Завтра, детка. Все объяснения ты получишь завтра.
Но ее ноги отказывались слушаться, они словно приросли к полу…