Анна отложила в сторону послание и созерцала свой остывающий чай и умирающие мечты. Всего несколько мгновений назад счастье казалось таким близким. Она почти схватила его рукой, почти держала его трепещущие крылья. Затем оно вырвалось и улетело, и она осталась с пустым воздухом в ладони.
Слеза скатилась по ее щеке на поднос с завтраком.
Даже будь у нее сто фунтов стерлингов – а их у нее не было, – что удержало бы шантажиста от того, чтобы потребовать ту же сумму снова? И снова? Он мог даже повысить цену своего молчания. Если ей предстояло стать графиней Свартингэм, она стала бы основной мишенью. И едва ли имело значение, что Эдвард в настоящий момент разрывал свою помолвку с мисс Джерард. Она будет опозорена, если остальное общество узнает о ее визитах в «Грот Афродиты».
Хуже того, Эдвард станет настаивать на женитьбе на ней в любом случае, несмотря на скандал. Она принесет позор и несчастье Эдварду и его имени. Имени, которое так много значило для него. Для нее было невозможно разрушить его таким образом. Оставался только один выход. Она должна покинуть Лондон и Эдварда. Сейчас же, пока он не вернулся.
Она не знала другого способа защитить его.
– Вы отказываетесь от моей дочери ради… э-э… – Лицо сэра Ричарда потемнело до опасного красновато-коричневого оттенка. Он выглядел так, словно находился в шаге от апоплексического удара.
– Вдовы из Литтл-Бэттлфорда. – Эдвард закончил предложение, пока другой мужчина не нашел менее подходящего определения для Анны. – Да, сэр.
Двое мужчин сошлись в кабинете сэра Ричарда.
Комната пропахла затхлым запахом табака. Стены, уже грязно-коричневого цвета, казались еще более тусклыми от полосок сажи, которые начинались посреди стен и исчезали во мраке где-то под потолком. Единственная картина маслом, висящая немного криво над каминной полкой, изображала сцену охоты с белыми и желто-коричневыми собаками, загоняющими зайца. Плоские черные глаза зайца, который через несколько секунд неизбежно будет разорван на части, были удивительно спокойны. На столе два высоких граненых бокала стояли наполовину наполненные тем, что, несомненно, являлось превосходным бренди.
Но к стаканам никто не притронулся.
– Вы играли добрым именем Сильвии, милорд. Я потребую за это вашу голову, – прорычал сэр Ричард.
Эдвард вздохнул. Этот разговор оказался даже отвратительней, чем он предполагал. А голова под париком, как всегда, безбожно чесалась. Будем надеяться, старина не собирался вызвать его на дуэль. Иддесли никогда не перестанет издеваться над ним, если его вынудят сразиться на дуэли с тучным, холеным баронетом.