– Нет, Кат, ты не должна выходить! – умоляла ее Ирина. – Вы же слышали – время настало! – решительно ответила Кат.
– Но ведь у нас нет подробной информации! Как далеко отсюда находятся союзники? Если они не прорвутся сюда в ближайшие часы, чтобы поддержать восстание, немцы устроят бойню и убьют всех, кто выйдет на улицу.
Теперь на Кат были черные брюки, бесформенная коричневая рубашка и крестьянская кепка. Она выглядела как мальчишка. Немецкие солдаты слишком часто останавливали привлекательных молодых женщин и заставляли их составить им компанию. Однажды, несколько лет назад, это случилось и с Кат, когда она впервые осмелилась покинуть свое убежище. Голод и лишения, как ни странно, придали ее внешности большую привлекательность, фигура стала стройнее, черты лица приобрели особую выразительность. Первый же немецкий часовой затащил Кат в переулок. Включив на полную мощь свой актерский талант и припомнив пьесу Ибсена «Призраки», она убедила молодого солдата, что умирает от сифилиса, и если он изнасилует ее, то подхватит заразу и умрет отвратительной смертью. Он отпустил ее, не причинив вреда, но после этого случая Катарина предпочитала одеваться, как мальчик.
Новые звуки начали перекрывать доносившийся с улицы шум. Над крышами соседних домов поплыла мелодия запрещенного национального гимна, которую подхватили сотни голосов. Треск винтовочных выстрелов усилился, а грохот взрывов все чаще сотрясал стекла в окнах.
Кат обняла Ирину. Они подружились за эти годы, когда им приходилось полагаться только друг на друга.
– Я должна идти, – повторила Кат. – Может быть, он там, на улице, ищет меня…
Ирина вцепилась в нее.
– Не пущу, ты рискуешь жизнью!
Потом прибавила так тихо, словно боялась услышать свои собственные слова:
– Возможно, его уже нет в живых.
Нет! Он жив! Я чувствую это так же ясно, как биение собственного сердца!
Глаза Кат запылали страстью паломника, когда она снова повернулась к окну. Пение на улице стало громче, к нему присоединилось множество голосов.
– Мне кажется, я слышу его.
Когда сын впервые заговорил о своей роковой связи с Кат Де Вари, об их любви, ниспосланной свыше, Ирина отнеслась к этому с презрением, как к нелепому тщеславию влюбленных, – актрисы и авантюриста, склонных к фантазиям. Но теперь было труднее отмахнуться от действительности. Когда Кат заводила разговор о Милоше, в ее словах слышалась такая пылкая убежденность!
– Тогда ступай, дитя мое! – сказала Ирина, словно давая благословение. – Ступай и разыщи его!
В последний раз она видела его в мае 1942 года, в среду ночью, почти три года назад. Тогда они ужинали вместе с Томашом и Ириной. Еда была скудной и состояла из конской колбасы, картофеля и капусты. В то время ничего больше и нельзя было найти. Покинув «Фонтаны», Кирмены поселились в комфортабельном особняке в Праге. Милош и Кат тоже переехали к ним после того, как их большую квартиру реквизировали для полковника СС. После ужина Милош отвел Кат в спальню и они любили друг друга неистово и жадно. Им овладело лихорадочное отчаяние, которого она никогда не замечала у него прежде. Видимо, он знал, что они расстаются надолго. Катарина ни о чем не спрашивала мужа. С начала войны патриотическая группа, сформированная в довоенное время, стала очагом Сопротивления. Кат хотела тоже вступить в их ряды, но Милош не соглашался. Она вернулась в театр, играя только в классических пьесах и в комедиях, которые нацистский цензор считал подходящими. Милош вошел в образ богатого бездельника, который греется в лучах славы своей жены и сам по себе ничего не представляет. Он периодически появлялся в обществе, изображая пьяного повесу. Время от времени Милош исчезал. Считалось, что Кирмен-младший отдыхает от кутежей в деревне. А он тем временем уезжал из Праги по делам Сопротивления. До поры до времени это срабатывало и отводило от Милоша подозрения. Кат догадывалась, чем занимался муж: прятал сбитых летчиков союзных держав от гестапо, организовывал террористические акты, встречался с агентами английской разведки. Это была преступная деятельность, за которую полагалась смертная казнь. Она же почему-то была уверена, что Милош вернется.