При входе в выставочный зал мы берем напрокат магнитофоны. Уверенный голос гида напоминает нам о том, на что стоит обратить внимание. Выставка оправдала мои ожидания. Разглядывая работы Хельги, я вспоминаю, как два года назад я делала доклад в Южной Каролине. Мне надо было чем-то занять свободный час, и я забрела в местный музей на выставку Уиета. Пройдя половину залов, я направилась к выходу. По улицам сновало множество народу, но в музее я оказалась единственным экскурсантом.
Музейный сторож, бодрый старичок лет семидесяти, с короткими седыми бачками, сказал:
– Мадам, вы еще не все посмотрели. Я взглянула на часы.
– Вечно вы, американцы, слишком торопитесь. – Он повел меня обратно в музей. Из-за собственной вежливости я опоздала на лекцию на пять минут. Но меня дождались, поскольку доклад делала именно я.
Время от времени Питер спрашивает, как я себя чувствую. Я говорю ему: «Отлично». Мне все очень нравится, однако я еле передвигаю ноги от усталости.
Около нас останавливается женщина – на вид ей около тридцати – в потрепанных джинсах и футболке с перекинутой через руку длинной норковой шубой. Она напряженно прислушивается к замечаниям прокатного магнитофона. Я замечаю, что Питер смотрит на нее. Меня раздражает ее молодость, и я задумываюсь, перестану ли когда-нибудь ревновать его к более молодым и симпатичным женщинам.
Питер шепчет мне:
– Культурная маскировка, – так он обычно характеризует людей, одевающихся с претензией.
– И какова же маска? – спрашиваю я. Мои губы касаются его уха.
– Презренное богатство. – Значит, он не подумал о ней, как я подумала. Мне сразу полегчало, и я просто молчу в ответ.
За нами идут директор колледжа с женой. Здесь неудобно заводить разговор, и мы обмениваемся поклонами. Между Питером и мной – дружеская дистанция, и я надеюсь, что они не заметили нас раньше.
Пока мы осматривали выставку, начался дождь, придавший мокрым листьям особый запах, отличный от запаха весеннего дождя. Мы как раз подошли к парковке, когда зажглись уличные фонари.
– Тебе надо ехать домой? – спрашивает Питер.
Мне надо, но я не хочу. Грех с Питером лучше, чем безгрешность с Дэвидом. Кроме того, я не в состоянии сейчас вести машину. Мы заезжаем проверить киоск. Мухаммед заверят нас, что все будет в порядке.
Поворачивая ключ в замке, Питер бормочет что-то нечленораздельное. Зайдя в дом, он сразу берет собачий поводок, и тут же звонит телефон.
– Возьми трубку, пожалуйста.
Я обожаю, когда он позволяет мне отвечать на телефонные звонки и забирать его почту. Значит, он не боится, что я нарвусь на какую-нибудь другую его пассию.