Я была такой же. Заходила в номера к девчонкам и оставляла презервативы у кроватей. Меня чуть не уволили.
Она снова вздохнула и покачала головой.
– Но потом это ушло, понимаешь?
Она посмотрела на Шона, и он кивнул. Когда она говорила, веснушки на ее носу шевелились, и Шону захотелось поцеловать ее.
– Я не чувствовала себя… ограбленной. Мне все еще было восемнадцать, и я говорила на почти безупречном испанском. В общем, я решилась. Я зазывала отдыхающих в бары, где мне платили. То же самое с прокатными конторами и автобусными экскурсиями. С каждой продажи я что-то имею. Потом перешла в недвижимость, особенно когда начался бум. Я даже таблетки продавала – просто чтобы удостовериться, что у подростков будут нормальные «колеса».
Она уткнулась носом в плечо Шона.
– Вот и все. Это я. Рыжая девчонка из Данбара, которая живет здесь.
Она пожала плечами. Шон еще крепче прижал ее к себе. Она чувствовала, что это не страсть, а дружеская поддержка, поэтому не стала искать его поцелуев и тоже обняла его.
Он поднялся и подошел к краю пропасти. Она присоединилась к нему. Шон отклонился назад, к ней.
– Можно тебя кое о чем спросить?
– Конечно.
– Как ты назвала ее?
Она помолчала.
– Бонита.
– Красивое имя.
– Была такая песня, помнишь? Когда мы девчонками приезжали сюда в отпуск, мы были такие юные, красивые и… свободные. Да, мы были свободны. И танцевали под эту песню. «Ла Исла Бонита».
Она отвернулась от него и встала на краю утеса.
– Но ты и сейчас свободна. Ты же вне закона. Если уж ты не свободна, то кто тогда свободен?
Она подумала над этим.
– Мне нужен мужчина, все равно нужен. Какая уж тут свобода.
Он не мог поднять глаза. Как неловкий юнец, он растерялся и не знал, что делать. Он чувствовал ее зовущий взгляд. Когда Мэгги снова заговорила, в ее голосе была боль:
– Есть еще одна причина, по которой я здесь осталась.
– И что это за причина?
– Не могу тебе об этом рассказывать.
– Попробуй.
– Было бы гораздо лучше, если бы ты позволил мне показать тебе это.
– Когда?
– Завтра у меня выходной.
До этого она говорила в темноту, а теперь с улыбкой повернулась к нему.
– Извини, что я жалуюсь. Знаю, у тебя тяжелый период. Просто помни, что я у тебя есть, ладно?
Он улыбнулся.
– Всегда, когда тебе будет нужно.
– Спасибо.
Она бросила на него хитрый взгляд.
– Просто пыталась тебя зацепить, пока ты расслабился. Нельзя же меня за это винить, да?
Он громко засмеялся, отчего она тоже начала хохотать. Она взяла его за руку и повела обратно к джипу.
– Заведи будильник. Ты не пожалеешь. Встретимся у телефонов в восемь, хорошо?