Огромный сферический зал вновь погрузился в безжизненную тьму, и лишь плоская коробочка узконаправленного передатчика в нарукавном кармане камуфляжа исправно продолжала слать в эфир короткий привязной сигнал…»
* * *
…Ответил контрразведчик, конечно же, вовсе не так, как я ожидал. Точнее, не так, как мне того хотелось бы.
– Н-да, Виталий Игоревич, что ж вы так… жестоко-то? – Аккуратно сложив листки, полковник потер переносицу, зачем-то взглянув на часы. И обратился к водителю: – Коля, Векторов когда вниз идти собирался?
Водителя, похоже, вопрос нисколько не удивил:
– Так с рассветом и пошел, часов с семь уж как. Они сначала к колодцу собирались, а затем…
– Знаю, – оборвал его Анатолий Петрович, – о связи уславливались?
– Да какая ж там, под землей, связь, тащ полковник? Только узконаправленный сигнал пробивает, а его засечь лишь с самолета дальнего радиообнаружения можно, – удивился затылок. – Так что, нет, конечно. А контрольный срок у них через, – Коля на миг отвлекся от дороги, взглянув на часы, – десять часов. Маршрут помечают химмаркерами. А что…
– Ничего, – отрезал «тащ полковник», – думаю, уже ничего. Поздно. Давай, поехали скорее. И мигалку поставь.
Коля невозмутимо пожал могучими плечами и, вытащив откуда-то из-под сиденья синий проблесковый маячок, водрузил его на крышу. «Волга», опасно подрезав маршрутное такси, вырулила на осевую и прибавила скорости, и я неожиданно подумал, что это, пожалуй, первый и последний раз, когда я еду по родному городу подобным образом. Мысленно, как всегда не к месту, затянул песню БГ: «Моя смерть ездит в черной машине с голубым огоньком», и мне оставалось лишь порадоваться, что чекистская «волжанка» все-таки белая, а не черная: авось и пронесет, типа.
Анатолий Петрович тем временем вытащил из кармана мобильный и набрал номер:
– Михалыч? Ага, я. Вектор по колодцу отработал? Да? Пошел со второго входа? Ясно. Да нет, ничего, отбой. Скоро буду на месте… О чем думаете? – осведомился, чуть нервно закуривая, контрразведчик: видать, все-таки тоже проняло.
– Не поверите, о музыке, – я усмехнулся. – Помните, у Гребенщикова была такая песня: «Моя смерть ездит в черной машине»?
– С голубым огоньком… – не сфальшивил Анатолий Петрович, – помню. Поняли, что происходит?
– Угадал?
– Угадать-то угадали, конечно, но речь сейчас не об этом. Дело уже не в том, угадали вы или нет, а в том, что события продолжают развиваться в реальном времени. Причем разница между вашим текстом и происходящим составляет буквально считаные часы. И даже больше: вы ведь, по сути,