Они на мне наживаются, а я им, видите ли, еще должна!
– Вы тоже не пожалеете, – кажется, генеральный разгадал мое состояние. – Доходы ваши значительно вырастут. Опять-таки и слава… Обратного хода уже нет. Вы в бизнесе. А вложенные деньги должны работать. Хорошая пиар-кампания – удовольствие не из дешевых. И колесики уже завертелись. Ну, так что мы приуныли?
Приуныла я совершенно не зря. Слава и популярность, конечно, вещь замечательная, и против них я, в общем-то, ничего не имела, однако известной я должна была стать не только для множества посторонних людей, но и – о ужас! – для мамы с бабушкой. И для Виталия. А это совсем другое дело. Выход из подполья сулил мне гораздо больше неприятных моментов, чем приятных. Я знала это совершенно точно. И не ошиблась.
Перво-наперво я постаралась подготовить мать. Расчет мой был прост: оправившись от удара, моя родительница возьмет разговор с бабушкой на себя. Но разве мыслимо кого-нибудь подготовить к подобному известию. Мои окольные разговоры об абстрактных неизвестных писателях, кои потом в одночасье становятся известными и процветающими, вызывали у матери лишь глухое раздражение.
– Таисия! Ты вроде бы уже взрослая женщина! В твоем возрасте нормальные люди уже вовсю сами детей воспитывают, а у тебя в голове какая-то чушь! Писатели! Что тебе за дело до них! Ты лучше свою диссертацию напиши. Мне все на тебя жалуются. Думаешь, я за тебя кандидатскую буду писать?
– Все, что надо, я пишу. А до защиты мне еще далеко.
– Это просто какой-то ужас! – она продолжала кипеть. – Писатели! Ее волнуют какие-то неизвестные писатели!
И я убеждалась: выход из подполья придется отложить до следующего раза. А время поджимало. Поэтому в следующий раз я решила идти напролом.
– Мама. Ты знаешь, я скоро с кафедры, наверное, уволюсь.
– Нашла себе другую работу?
– Да, собственно, это случилось уже давно.
– Так и знала, – небрежно отмахнулась мать. – Давно подозреваю, что ты где-то подрабатываешь. Думаешь, я дурочка? Как бы не так. Виталий ей подарки дарит. Да у твоего Виталия прошлогоднего снега не допросишься.
– Мама, как ты можешь так уверенно судить о человеке, которого видела два раза в жизни?
– Мне и одного раза было достаточно. С радостью больше вообще никогда с ним не увижусь.
Слушать это мне удовольствия не доставляло, однако дискуссию о Виталии я предпочла отложить на потом. Важно было не поругаться прежде, чем я сообщу ей главное.
– Мама, сейчас разговор о моей работе.
– Ты уже взрослая, и такие вопросы способна решать сама. Хотя не понимаю, почему еще не посовмещать, раз прежде это выходило.