– Объясните мне, – взмолилась Эми и вдруг, неожиданно для самой себя, схватила сухие морщинистые руки мисс Симмонс. – Прошу, объясните, что происходит, что… кто я?
Адель Симмонс смотрела на неё с минуту, не отталкивая от себя. Потом мягко вытянула правую руку из судорожно стиснутых пальцев Эми и ласково накрыла ладонью её щеку.
– Ты – смерть, деточка.
Эми молча смотрела на неё. Адель вздохнула, слегка покачав головой.
– Ты ведь не могла об этом не думать, правда? Что было бы, если бы ты не загадала вон то или вот это желание. Умерли бы те люди или нет? Я тебе отвечаю: нет. Не в тот день и не так, не рядом с тобой. Представь, что не было бы никаких записных книжек. И люди не умирали бы, нигде, совсем. В мире уже тысячу лет назад стало бы слишком тесно, не находишь?
– Вы сумасшедшая, – сказала Эми, отступая от неё на шаг. – О боже, теперь я поняла, вы просто безумны, вы…
– Возможно. Но не больше, чем ты, дорогая. Эми, мы – санитары леса. Кто-то там, наверху, выбрал нас, чтобы мы делали эту работу – отправляли к нему других. Испокон веков такие, как мы, служат человечеству, выбирая момент, когда пора очистить место от одних и предоставить его другим. Это тяжёлая ноша, и там, наверху, это знают. Потому за эту работу и плата соответственная – самая лучшая, какую ты только могла просить. Научись с умом распоряжаться ею и будешь счастлива.
– А вы, – прошептала Эми Завацки, – вы счастливы?
Губы раздвинулись, показав ряд крепких, алебастрово-белых зубов.
– Вполне.
Эми отвернулась, шатко взявшись руками за перила. Всё это было… всё это было так… она не могла подобрать слова и не была уверена, что хотела бы подобрать.
Костлявая ладонь легла ей на спину и успокаивающе погладила между лопаток.
– Ничего. Вдохни поглубже, милая. Я понимаю, слишком много всего и сразу. Но если ты подумаешь хорошенько, то поймёшь, что сама это знала. И знала давно.
– Почему я? – не глядя на женщину, чьё холодное присутствие рядом обжигало ей кожу, спросила Эми. – Почему это выпало мне, почему я не могла отказаться?
– Ты могла. Ты согласилась, взяв записную книжку и начав её заполнять. В любой миг ты могла остановиться, но не сделала этого. Ты ведь давно с нами, верно?
– Десять лет, – прошептала Эми и закрыла глаза.
– Вот видишь. Там, наверху, редко ошибаются. Ты подходишь для этой работы.
– Сколько нас?
– Ты имеешь в виду, у скольких людей есть книжка? Я знаю человек сорок—пятьдесят в Нью-Йорке, ещё столько же в Лос-Анджелесе, Далласе и Чикаго. Но это, конечно, далеко не все. В Вашингтоне наших наверняка больше.