Эллисон тепло и по-дружески относилась к новой однокласснице. У нее не было желания греться в ее сияющих лучах, не было потребности в отраженной славе. У Эллисон были своя аура, нимб любви и счастья, возникший благодаря любящим родителям и золотым мечтам, и сердце, которое уверенно билось с надеждой и радостью. Эллисон ничего не нужно было от Уинтер, но она с готовностью впустила ее в свою жизнь, разделив с ней своих ласковых, любящих родителей и свои мечты и ничего не ожидая взамен.
Эллисон стала подругой Уинтер, ее лучшей подругой, ее единственной подругой. Уинтер не рассказала Эллисон о своих секретах, но верила, что может это сделать и Эллисон все равно останется ее подругой.
В канун восемнадцатилетия Уинтер – перед Новым годом – Жаклин подарила дочери серебристо-голубой «мерседес-спортс-купе» и роскошные серьги с сапфирами.
– Автомобиль тебе нужен, и я хочу, чтобы ты носила эти серьги. Лоренс подарил их мне, когда у меня начались схватки, ровно восемнадцать лет назад в эти же минуты. Он сказал, что они точно такого же цвета, как мои глаза. – Голос Жаклин, ушедшей в приятные воспоминания, звучал мягко и негромко.
– Точно такого.
– Я подумала, что тебе будет приятно получить их. – Жаклин неуверенно пожала плечами. – Я никогда их не носила. В сейфе лежит еще и ожерелье.
– Спасибо. Мама, спасибо тебе!
– С Новым годом и с днем рождения.
Жаклин быстро дотронулась до Уинтер – редкое, нежное, почти любящее прикосновение – и отбыла на новогодний вечер. Уинтер была слишком потрясена, чтобы как-то отреагировать, и когда бросилась к двери, чтобы обнять мать, поблагодарить ее, поплакать, Жаклин уже уехала.
И больше Уинтер ее не видела. Перед рассветом автомобиль Жаклин сорвался со скалы на Малхолланд-драйв. Уровень алкоголя в крови Жаклин зашкаливал. Ее смерть была признана несчастным случаем, но Уинтер задавала себе вопрос, не продумала ли ее мать все это заранее, не потому ли она подарила ей эти серьги, без слов восстановив связь с Лоренсом после многих лет горького молчания. Уинтер не могла не думать о том, что ее мать сознательно прощалась с ней.
«Это Жаклин. Меня или нет дома, или нельзя беспокоить для ответа. Если вы звоните, чтобы предложить роль, которой обеспечен «Оскар» – статуэтка, а не еще одна номинация, – оставьте сообщение. В противном случае…»
Уинтер снова и снова прослушивала запись на автоответчике матери. У нее были фильмы Жаклин, но то были роли. А вот посылающая к черту запись на автоответчике была настоящей Жаклин. Уинтер боялась стереть ее, но в конце концов перестала прослушивать и, тщательно завернув, положила в сейф рядом со шкатулками, полными драгоценностей.