– Как поживаешь, радость моя?
Я встал, чмокнул знакомую в губы и дал женщинам время рассесться по лавкам.
– Доброго дня, Лок, и вам, hevary. Представишь меня?
– Разумеется! Знакомьтесь, дорогие мои, это тот самый Тэйлен!
– Тот самый? – Воскликнула яркая брюнетка с густо подведёнными карими глазами. – Правда? Дайте-ка, я Вас расцелую!
И она тут же приступила к исполнению задуманного, приятно удивив ловкостью своего узкого языка. Когда же мы, наконец, оторвались друг от друга, две другие, не менее прелестные (а точнее, прелестно приукрашенные) девицы тоже последовали её примеру и увлеклись настолько, что Локке пришлось шикнуть, дабы вернуть их на места.
– А он миленький! – Вынесла вердикт первая из целовальщиц. – Зайдёте к нам как-нибудь? Я умею не только целоваться, будьте уверены!
– Благодарю за приглашение, hevary, но... Чем обязан?
Локка хохотнула:
– Да ты, можно сказать, спас их от горькой участи сгинуть в расцвете лет!
– Как это?
– Очень просто: эти девочки из того самого дома, в котором хозяйничал Стручок. А после того, как ты обвинил его в похищении и предъявил патрулю доказательства, суд был скореньким, и Полту отбыл в тюрьму. Правда, наказание особо строгим не будет, но от «бессонницы» Стручок отлучён по гроб жизни, и дом перешёл к его дальнему родичу, которого я убедила изменить установленный порядок.
– Убедила? Интересно, каким образом?
Толстушка игриво шлёпнула меня по щеке:
– А то маленький и не догадываешься?
– Он хоть тебе нравится?
Локка грустно улыбнулась:
– За что я тебя обожаю, Тэйл, так это за трогательную заботу о своей недостойной подруге.
– Почему это недостойной? Достойной из достойнейших!
– Льстец!
– Это чистая правда!
– Да уж, конечно!
Она в мгновение ока снялась со своего места и перебралась ко мне на колени.
– Раздавишь!
– Ничего-ничего, ты у нас мужчина, уж одну-то женщину на себе выдержишь!
– Одну? Да в тебе, по меньшей мере, две помещаются!
– Нахал!
Локка хотела обидеться, но передумала и подарила мне долгий и страстный поцелуй.
– В самом деле, заходи. Буду ждать.
– Слово женщины для меня – закон.
– Двух женщин, – грозно поправила толстушка.
– А мы тоже хотим! – Заверещала троица и облепила меня со всех сторон.
Я отбрыкивался, больше наигранно, чем недовольно, и в какой-то момент, когда мои глаза были свободны от созерцания надушенных растрепавшихся прядей и чрезмерно для зимней погоды открытых грудей, мне показалось, что в зале трактира мелькнула Ливин. Но когда минуту спустя, продравшись сквозь чёрные локоны, осмотрелся более внимательно, никого знакомого уже не обнаружил. А дождавшись возвращения любительниц делать покупки, уже забыл о смутном видении. До ужина, перед которым...