Тяжёлые складки платья из тёмно-золотой парчи скрадывали угловатость далёкой ещё от расцвета фигуры и чудесно сочетались с поднятыми в высокую причёску медно-рыжими волосами.
– Этот цвет Вам больше подходит.
– Правда?
– Я похож на лжеца?
Сари хихикнула:
– Ты похож на идиота, особенно в этом наряде.
С наигранной обидой осматриваю свой обычный костюм: сапоги до колен, на длинной шнуровке, плотные штаны (чтобы заботами матушки ничего не отморозить), фуфайка из козьего пуха, а за неимением камзола – кожаная безрукавка.
– Чем он плох? Тепло и удобно, а это главное!
Принцесса вдруг протяжно и печально вздохнула.
– Что-то случилось, Ваше Высочество?
– Знаешь, мне было так хорошо у тебя. Так спокойно... И сейчас, когда ты вошёл. Это что, какая-то магия?
– Не знаю. Возможно. Но я к ней не причастен!
– А мне думается, причастен. Потому что пока тебя не было, её тоже не было.
Весенняя зелень глаз Сари смотрела так пристально, словно принцесса пыталась получить ответ самостоятельно, найти его где-то в глубинах моего взгляда.
– Мы обязательно поговорим об этом, Ваше Высочество, но сначала следует обсудить дела.
– Дела, дела! – Она уныло щёлкнула веером. – Ты был сейчас просто копией первого министра. Таким же занудой. Сколько можно?
– Это очень важно. Важнее, чем Вы можете себе представить.
– Ладно, выкладывай. Только не слишком заумно: я же знаю, что ты можешь говорить понятно! – Подмигнула принцесса и присела на подлокотник кресла.
– Разумеется, как пожелаете, Ваше...
– Уши уже устали это слушать. Обращайся, как раньше: hevary. Ты так мило это произносишь, так мягко... В Меннасе говорят грубее.
– Хорошо... hevary. Вам ведь преподавали начала магии?
– Ещё бы не преподавали! «В стране, где почти четверть граждан наделена магическим даром, а две четверти вполне способны творить заклинания искусственно, правитель должен быть сведущ во всех сторонах волшбы» – так вечно ноет мой наставник.
– И он совершенно прав. Но оставим бедного старичка в покое и...
– Старичка? – Протянул за моей спиной знакомый голос.
Я предпочёл не оборачиваться, а дождаться, пока «скорп» сам появится в поле моего зрения. И он не преминул это сделать, скорчив жалобную гримасу:
– Моя госпожа, дозвольте обратиться с просьбой!
– Валяй.
– Мне только что, в Вашем присутствии, нанесли жесточайшее оскорбление. Позвольте наказать обидчика!
– Непременно. После того, как он расскажет то, с чем пришёл, – милостиво разрешила Сари.
Маг растянул рот в радостной, но довольно жутковатой улыбке, долженствовавшей меня испугать. Я и испугался, но гораздо раньше, когда почувствовал за спиной чужое дыхание. Продолжать же пугаться было поздно, да и неуместно, потому следовало приступить к объяснениям: