«Мать твою! Это что же такое!». В полном вселенском афиге я зачем то посмотрел в бинокль на грузовик. Дыры в лобовом, измочаленные борта, пробитый и спустивший передний скат – всё это говорило мне, что стреляют тут не пластиковыми шариками! Водитель грузовика тряпичной куклой висел на руле, однако дверь кабины с противоположной от немцев стороны была распахнута…
– Тош, что за херня? – раздалось у меня в ухе. Вернувшись на групповой канал я ответил:
– Ты всё равно не поверишь, Саня. Давай ноги в руки, и на карачках ко мне. Пора сваливать.
Через пару минут кусты чуть ниже по склону зашуршали и оттуда, действительно на четвереньках, выбрался Люк. Бодро шевеля всеми четырьмя конечностями, он взобрался на холмик.
– Что тут у нас?
– Немцы. Стреляют. По-настоящему стреляют. Вон, на полуторку глянь. – сказал я протягивая ему бинокль.
– Это что ж такое то, мля… – шепотом выматерился он.
– У меня две версии – одна хреновей другой.
– Ну?
– Или провал во времени.
– Или? – Саня с недоверием посмотрел на меня.
– Или прибалтийские нацики решили напасть на Белоруссию!
Сомнения в моей психической полноценности явственно отразились на лице Люка. Но, не сказав ничего, он поднял к глазам бинокль, вглядываясь в происходящее на дороге.
– Да, оружие у них настоящее, гильзы в песке блестят, – пробормотал он. – Вот что, Тоха, давай пойдём к нашим.
Незамеченные немцами, мы спустились с холма и, словно лоси в пору гона понеслись к лагерю. …
В лагере нас встретила обычная предигровая суета, разве что из-за малого количества народу, было непривычно тихо.
– Ну, докладывайте, – встретил нас командир.
– Саш, – глядя ему в глаза, начал я, – собери всех…
Когда ребята, как обычно перешучиваясь и подкалывая друг-друга, расселись вокруг нас, я обвёл друзей взглядом, и, глубоко вздохнув, начал:
– Вы, конечно, можете меня положить на вязки и колоть галоперидолом, но, похоже, мы провалились во времени. В сорок первый год. Все в недоумении уставились на меня, а Док пробормотал:
– Это как в той книжке, что ты мне давал? Как её – «Пытки и разврат»? Шутка повисла в воздухе…
– «Попытка возврата», – поправил Дока интеллигентный Тотен.
– Тох, а ты грибов никаких не ел? – участливо поинтересовался Казачина.
– Короче! – я повысил голос, – там, на дороге, причём, прошу отметить, грунтовой, а не асфальтированной, тусуются два отделения немцев. С ног до головы одетых в такой антиквариат, что любой из «22-го полка» продаст за него последнюю почку. И эти самые «реконструкторы» у меня на глазах расстреляли из пулемётов нашу, советскую полуторку. Да, и за лесом я слышал канонаду. Слово взял Люк: