Несмотря на сопротивление Мойры, девушка облачилась в платье темно-лилового бархата, выгодно подчеркивающее цвет ее глаз и румянец на щеках. Темно-лиловый аметист размером с куриное яйцо покоился в тени ложбинки на ее груди, удерживаемый на шее крепкой цепочкой из золота. Волосы, были уложены в свободную сетку на уровне плеч.
Старая няня спустилась к ней в зал, держа в руках шаль из тонких кружев. Набрасывая ее на плечи Леоноре, она обеспокоено проговорила:
– Как бы ты не простудилась, девочка.
– Что бы я без тебя делала, Мойра?
– Правда, что? Ведь я одеваю тебя, балую, холю со дня твоего рождения. Без старой Мойры ты бы пропала.
Леонора нежно улыбнулась ей.
– А я-то думала, ты так боишься горцев, что не придешь сюда.
– Так оно и есть. Уж эти мне нехристи, – презрительно проворчала нянька. – Но сейчас еще слишком рано, чтобы подобные им показывались на свет Божий. Я успею запереться у себя в покое раньше, чем они увидят меня. Ну-ка, дай мне посмотреть на тебя, девочка. – Она вздохнула, что могло означать и удовольствие, и волнение. – Уж больно быстро ты растешь, дитя мое.
Скоро ты вылетишь из гнездышка и заживешь своим домком с каким-нибудь красавцем лордом. Леонора обняла старушку.
– Если я вылечу из родного гнезда, Мойра, то обязательно захвачу тебя с собой.
Услышав это, старая нянька просияла и повернулась, чтобы уйти, но тут же тихо ахнула и замерла на месте Леонора тоже обернулась и почувствовала, как краска жаркой волной проступила на ее щеках при виде трех горцев, стоящих у входа в зал. В ту же секунду девушка прокляла свой румянец. И почему только при виде Диллона Кэмпбелла она приходит в такой трепет? В конце концов, он ведь всего-навсего мужчина. И даже не особенно красивый.
Диллон с братьями, следовавшими за ним по пятам, прошел вперед.
– Доброе утро, миледи. – Он поднес ее руку к своим губам, стараясь не замечать дрожь, пронзившую все его тело при одном лишь прикосновении к девушке.
Странно возбужденная его появлением, Леонора поймала вдруг себя на том, что неотрывно смотрит на его губы. Она все еще помнила вкус этих губ. Чтобы отвлечь от себя его внимание, она сказала:
– Это моя няня, Мойра, она начала служить в нашем доме еще до того, как я родилась.
– Мадам… – Кивнув старушке, Диллон не без юмора наблюдал, как та поспешно перекрестилась и пододвинулась поближе к Леоноре, словно наседка, защищающая своего цыпленка. Взгляд его вернулся к стоявшей перед ним девушке. Он заметил, как выгодно подчеркивает синеву ее глаз цвет платья. – Полагаю, миледи, что после прогулки в саду вы хорошо выспались.