– Берегите себя.
Мартин просунул руки в рукава, слегка поморщился от боли и принялся застегивать пуговицы. Закончив, он поднял голову и улыбнулся.
Дженнифер стояла, сложив руки на груди, и внимательно наблюдала за ним.
– Когда вы вернетесь, мы обо всем поговорим. Возможно, вам необходима не терапия, а что-то другое. По-моему, Мартин, в моей помощи вы не нуждаетесь.
Эндрю ждал его в машине.
– Садись, Мартин. Едем к подружке Брикса. Его взяли у нее.
Дорога заняла не более десяти минут, и, пока Уоткинс рассказывал о подробностях задержания, Мартин думал о последних словах Дженнифер. Конечно, она заметила, как легко он управился с рубашкой, и сделала вывод. Но что теперь делать ему?
Мартин нуждался в ней. Хотел делить с ней ночи. Хотел разделить с ней свою жизнь. Ему был нужен настоящий роман с женщиной, которой ни в чем не откажет. Он не мог жить без нее. И Мартин знал, что если не преодолеет свое влечение к Дженнифер, то станет его рабом.
– Да ты меня совсем не слушаешь, приятель! – блеснул наблюдательностью Эндрю.
– Вот этот дом. Квартира на восьмом этаже. Ребята уже там.
На месте преступления шла обычная работа. Мартина все знали и пропустили без вопросов.
– Они были вдвоем, – объяснил Эндрю, указывая на стол с остатками пиршества: бутылка. из-под красного калифорнийского вина, ваза с фруктами, коробка шоколадных конфет.
– Романтическое свидание. Кто думал…
Мартин слушал его вполуха, думая о своем.
Он смотрел на бокал со следами розовой помады и представлял, как Дженнифер делает глоток вина, как облизывает пухлые губы, как призывно приоткрывает их, словно приглашая его попробовать вкус напитка, оставшийся на языке. Он смотрел на надкушенную грушу и вспоминал, с каким аппетитом уничтожала Дженнифер заказанную им пиццу, как сияли потом ее глаза, как разрумянились щеки. Мартин так погрузился в мир фантазии, что чуть не пропустил момент, когда один из детективов обнаружил важную улику.
Помимо всего прочего на столе валялось с десяток мятных пастилок, на обертке которых значилось название недавно открывшегося, но уже успевшего стать модным ресторана «Пасифик Драйв». Буквы «ПД» имелись и на самих пастилках, однако не на всех – на трех конфетах вместо букв стоял знак, изображающий вздыбленную лошадь. Детективы знали, что именно этим знаком метит свою продукцию Эстебан Сантьяго. Вероятно, стремясь расширить рынок сбыта, наркоделец стал добавлять зелье в пастилки, предлагаемые богатым завсегдатаям модного заведения.
Значит, бизнес разрастается, подумал Мартин. Что ж, самоуверенности Сантьяго не занимать, но в данном случае она граничит с безрассудством. Впрочем, при всей ценности обнаруженной улики использовать ее как доказательство вины Сантьяго было невозможно.