Варя училась в Петрограде, в Академии художеств, и в Архангельске застряла случайно, приехав на каникулы к отцу, работавшему старшим ординатором в местном Больничном городке.
Слушая стихи Илюши, она отдалась их грустному, меланхолическому строю, уставившись на чтеца задумчивыми темными глазами, но, когда он окончил, она, не меняя положения и не сводя с Илюши глаз, сказала насмешливо:
- Зачем вы всё это на себя напускаете?
- То есть как - напускаю? - спросил Илюша смутясь.
- Так вот, напускаете. Сколько вам лет?
- Двадцать три.
- С чем вас и поздравляю, - сказала Варя насмешливо. - Чего же старичка корчить и расписывать «отзвеневшую юность»? Не понимаю.
Она резко отодвинула стул и поднялась, собираясь уходить. Но через несколько дней она снова пришла вместе с Оленькой и снова слушала стихи. Спустя ещё неделю она привела с собой Володю Гренера. Он был чернокудр и некрасив. Ему уже минуло двадцать шесть лет, но он был только на третьем курсе консерватории, так как учиться начал очень поздно. Круглый год он ходил в одних и тех же серых штанах и потёртой вельветовой куртке, под которую зимой надевал свитер. Единственным его богатством была светлая венская скрипка, доставшаяся в наследство от музыканта-отца.
Володя играл много и охотно. Эти сборища как-то вошли в обычай и с течением времени приобрели известный порядок. Собирались по субботам: накануне праздника можно было посидеть подольше. После вечера, заполненного музыкой, стихами, спорами, шли гулять. Илюша провожал гостей по домам и один возвращался к себе. Он любил эти вечера и эти прогулки. В один из таких осенних вечеров Илюша был в особенном ударе. Он написал новый вариант своего излюбленного «Цветка папоротника», в котором, как ему казалось, удачно и сильно изобразил тоску человека по неосуществленной мечте.
Илюша был в этот вечер очень оживлен. Речь его была свободна, движения легки. Провожая гостей, он взял Варю под руку, забыв при этом о своей обычной застенчивости. Варя шла молча, не глядя на него, медлительная и сосредоточенная. Только подходя к своему дому, она вдруг подняла на Илюшу темные неподвижные глаза и, в упор разглядывая его лицо, спросила:
- Ну, а что дальше?
- То есть как - дальше? - не понял Илюша.
- Так всю жизнь и будете искать несуществующий цветок папоротника?
Илюша ничего не ответил. Варя молча оглядела его и отвернулась:
- Ну, я пошла. Прощайте!
Она резко отделилась от группы, простилась со всеми кивком головы и вошла в калитку.
Володя уныло поглядел ей вслед и, вздохнув, поплелся домой. Длинная сутулая тень тащилась за ним, как привязанная к ногам тяжесть.