Получается довольно длинная, но всё же приемлемая цепочка совпадений и случайностей. Посмотрим, что будет дальше.
Во время посадки выходит из строя магнитная рубашка генератора… Пожалуй, это уже следствие предыдущего. Звездолёт так разбит, что в этой последней аварии нет уже ничего странного. Странно, правда, что они успели выбраться на шлюпке, обычно такие взрывы происходят мгновенно… Но, правда, выбрались не все… Кое-что Навигатор и Энергетик всё-таки могли сделать…
Теперь планета. Давление, гравитация, состав атмосферы, кислород, диапазон температур, отсутствие враждебной биосферы, наконец, — всё в пределах того узкого островка условий, в которых может существовать ничем не защищённый человек… Ничем не защищённый… Может быть, поэтому они лишились скафандров? И только радиация… Райков облизнул мгновенно пересохшие губы. Он боялся думать… Он понимал, что подошёл к той самой черте, за которой вот сейчас, сию минуту поймёт что-то очень важное, имеющее для них решающее значение…
А что, если предположить, только предположить, что всё это не случайно? Не может быть так много совпадающих случайностей, тогда только эта радиация выпадает из общей схемы. Ну, а если и она не выпадает? Если они просто что-то ещё не понимают в ней? Короче, если он прав, радиация для них безвредна.
Он вскочил на ноги и секунду смотрел на расплавленную синеву моря.
Красиво? Да, пожалуй, даже слишком красиво для дикой планеты.
Совершенно неожиданно для себя он обнаружил, что Физик спит. Самым естественным и спокойным образом. С завистью Райков подумал, что ему наверняка снится хороший сон, возможно, Земля… Надо бы его разбудить и поделиться своими догадками, да только сказать, в сущности, будет нечего. Разве можно передать глубоко охватившее его убеждение, что всё, что их окружает, и всё, что с ними было до этого, все это не напрасно, не может быть напрасно. И значит, во всех событиях есть смысл. Смысл, которого они не заметили, события, которыми кто-то управляет? Но это же бред. «Ты принимаешь желаемое за действительное. У тебя же нет доказательств…» — вот что ему ответит Физик. Через два часа, через десять и через двадцать. Надо подождать. Совсем немного подождать…
По крайней мере, если он ошибается и проснуться не удастся, некому будет жалеть об этой последней ошибке.
Веки отяжелели от яркого непривычного света. Практикант всё ещё пытался бороться со сном. Но недолго. Сказалось нервное напряжение последних часов.
Снились ему сосны. Ласковые, земные, с длинными иглами, в которых свистел ветер. Смутно, сквозь сон он понимал, что здесь не может быть никаких сосен, и от этого даже во сне чувствовал невыносимую тоску и горечь. Он видел траву, растущую у их корней, гладил шершавую кору, на которой блестели смоляные слезы… Проснулся он оттого, что Физик тряс его за плечо, сел, открыл глаза…