«Однажды «Фламенго», навсегда «Фламенго»,
«Фламенго» – до самой смерти!»
Впрочем, вернемся в прошлое…
У микрофона – Ари Баррозо
К середине тридцатых годов у Ари уже накопился довольно богатый опыт, как мы бы сказали сейчас, «живого эфира»: несколько лет он вел на радио «Крузейро ду Сул» всевозможные музыкальные программы, в том числе шоу с новичками, приходившими в студию в надежде выиграть кофеварку или электроутюг в импровизированных музыкальных конкурсах. Эти программы требовали от ведущего остроумия, умения импровизировать, непринужденно и весело общаться с гостями студии и с радиослушателями.
Ари чувствовал себя в этих программах, как рыба в воде. И поэтому никто на радиостанции не удивился, когда постоянный спортивный репортер Афонсо Скола, заболевший накануне очередного «Фла-Флу» 1935 года, предложил отправить на стадион вместо себя именно Ари.
Тут нужно напомнить, что к тому времени футбольному репортажу в Бразилии едва-едва исполнилось четыре года: первые трансляции со стадионов начал, как я уже упоминал, Николау Тума в 1931 году в Сан-Пауло. А в Рио пионкером был Амадор Буэно на «Радиоклубе Бразил». Я уже упоминал о том, что труд первых энтузиастов футбольного репортажа никак нельзя было назвать легким. Тогда еще не существовало никаких кабин, охраняемых от вторжения любопытствующих болельщиков. Не было «четырехпроводок», которые сегодня делают связь репортера со студией легкой и безмятежной. Амадор Буэно, Афонсо Скола, Николау Тума и вот теперь, после удачной премьеры на «Фла-Флу», Ари Баррозо работали прямо на трибуне, среди болельщиков, сначала – с телефоном, а позднее – с большим микрофоном в руках, который соединялся со стадионной аппаратной толстенным кабелем. Причем в отсутствие обратной связи со своей радиостанцией этот затерянный где-то на переполненной трибуне одинокий маленький человек, окруженный плотной стеной страдающей, рыдающей или ликуюшей торсиды, подчас даже не ведал, принимается ли в студии его репортаж, слышат ли радиослушатели его взволнованный монолог…
Случалось, что рев трибун заглушал в микрофоне голос Ари. Иногда он, оглушенный ревом, не мог даже толком сообщить о забитом голе. И тогда его осенила любопытная идея – сопровождать каждое взятие ворот каким-то характерным звуком в эфире. Он провел массу экспериментов: притаскивал с собой на трибуны стадионов и пробовал гонг, колокол, рев трубы, звонок.
Ничто его не устраивало до тех пор, пока он не наткнулся на решение, оказавшееся гениальным в своей простоте: губная гармошка!…Он вешал ее на шею, и когда в чьи либо ворота влетал мяч, и судья показывал на центр, в то же мгновение Ари хватал этот нехитрый инструмент и, приложившись к нему горячими, пересохшими от скороговорки губами, посылал в эфир пронзительную руладу, фиксировавшую «Го-о-о-о-о-о-ол!».