Так вот торсида «Сан-Кристована» соорудила десятиметровый шар, который, полетав над центром города, начал затем опускаться на гигантские баки с газом и горючим близ порта!
Рио охватила паника. Из близлежащих домов бросились убегать люди. Если бы не отвага пожарников, как минимум, половина столичного города в тот день, 21 ноября 1926 года, взлетела бы на воздух! Вместе с императорским дворцом, зоопарком, муниципальным театром, парламентом и национальной библиотекой.
…Так постепенно страсти торсиды продолжали накаляться все горячее и безогляднее. Манифестации вражды к соперникам и демонстрации беззаветной преданности родному клубу становились все более шумными, экзальтированными, истеричными.
Именно в эти годы в недрах торсиды «Фламенго» рождается красивая легенда о «силе нашей футболки»: о том, что магия имени «Фла» способна творить чудеса. И в самом деле: все чаще и чаще случались поединки, которые эта команда выигрывала у заметно более сильных противников только «на крике» трибун. Торсида «Менго» увлекала своих парней, подстегивала их, заставляла брать невероятные высоты и выигрывать, казалось бы, безнадежно проигранные бои!
А подвиги «наших парней» опять-таки подхлестывали торсиду, рождали чувство единства и сопричастности тех, кто бегает с мячом, и тех, кто страдает на архибанкаде. «Патриотизм футболки» гиперболизировался, обретал черты магии и фанатизма, как это случилось однажды в той памятной истории 1927 года с одним из «красно-черных» по имени Пенафорте.
Это был молодой игрок. Белый. Но не из самых богатых. Из средних слоев, скажем так. Играл он очень даже прилично. Хотя и не был звездой. Пришла пора – собрался жениться. Но ему было как-то неловко – привести невесту в почти пустую свою квартиру. И он попросил у хозяев клуба денег на мебельный гарнитур. А в ответ получил гневный отказ и яростный упрек в отсутствии патриотизма, в измене идеалам клуба: «Как это так!? Разве кто-нибудь играет в нашем «Менго» за деньги?».
Ну, что же, бывает… Прослышав об этой истории, хитрые картолы1 конкурирующего клуба «Америка» тут же подсуетились и предложили жениху мебельный гарнитур в качестве свадебного подарка. Взамен, естественно, на переход Пенафорте в их команду. И парень ушел в «Америку». (Еще раз напомню: это было до вступления бразильского футбола в «эру профессионализма», когда никаких контрактов футболисты с клубами не подписывали, и выбирали свою судьбу, исходя не из размеров денежных сумм, премий или окладов, а руководствуясь только и исключительно симпатиями к клубам или коллегам-футболистам, или тем, что уже тогда называлось «магия футболки»).