– Показалось, – ответили слева. – Тебе показалось...
И дождь вдруг рассыпался звонким серебром детского смеха, неуместного здесь и сейчас и оттого пугающего.
– Кто ты? Кто?!
– Кто-кто-кто... – вздохнуло со всех сторон сразу эхо. – Кто?
– Уходи!
– Ди-ди-да... куда?
Вода, это все вода. Ольга слышала, что вода может искажать звуки, а значит... а значит, еще одно явление. Просто явление. Никаких русалок и прочей нечисти. Вот так.
Обыкновенная галлюцинация.
– Так-тук-так, – отозвался дождь. И затарабанил сильнее, нарочно заглушая прочие звуки.
Ольга совершенно не удивилась, когда вышла не к дороге, а к озеру. Тропа спускалась к ровному, словно циркулем очерченному кругу песка, который разделял черноту земляную, с травой, дождем и грязью, и водную, начинавшуюся по другую сторону круга.
Вода дрожала, жадно глотая дождь, пробуждаясь, готовясь выбраться из уютной колыбели берегов, чтобы...
Ольга не стала додумывать мысль, она развернулась и опрометью бросилась по тропе. Вперед-вперед-вперед. Споткнуться, сохранить равновесие, проехавшись на коленях. Подняться и снова вперед. Упасть, заскулить от боли в запястье, зажать рукой рваную рану, ощущая, как по холодной коже плывет теплая кровь.
Ее собственная кровь.
– Помогите! – закричала Ольга, вскакивая на ноги. – Помогите! Кто-нибудь! Ау!
Голос метался по лесу, захлебываясь дождем, исчезая, искажаясь, и уже сам звал, то слева, то справа, насмешливый, чужой.
– Пожа-а-алуйста!
Лес вдруг оборвался, и она снова выбежала к озеру, почти к самой воде, угольно-черной, живой под ударами капель.
Нет, она не хочет! Не хочет тонуть и...
Зашелестели заросли высокой травы, затрещали, предупреждая о приближении кого-то огромного и наверняка опасного.
Бежать надо! Немедленно бежать. Но тело вдруг отказалось подчиняться. Мышцы словно судорогой свело, лишь сердце продолжало бешено стучать, отдаваясь в висках истеричным пульсом. А звук все ближе. И вот уже тень видна, кривобокая, огромная, пугающая, совершенно нечеловеческая.
Черная тень с косой на плече.
– Эй, – сказала она, прежде чем Ольга успела потерять сознание. – Ты тут чего делаешь?
– А... а...
– Заблудилась, что ли? Вымокла вся. Погоди, – в руке существа вдруг вспыхнул яркий свет, от которого Ольга заслонилась ладонью, и смутно знакомый голос произнес: – Дачница? Кто ж такой погодой гуляет, дачница?
От облегчения Ольга разревелась; громко, по-детски всхлипывая и вытирая разодранной рукой слезы. Кровь мешалась с дождем, плыла по лицу, но страх, прежний страх ушел. Больше она не одна.
– Да ты и порезалась? Как зовут-то тебя?