– Все мы дети Сергиевы, – сказала я брату.
На девятый день мы все собрались на кладбище у могилы отца. Маша познакомилась с трехлетним сыном Федора – Сергеем Федоровичем Бондарчуком.
А в доме Сергея Федоровича мне показали его последние картины, которые я еще не видела. Икона с ландышем и фигура преподобного Сергия. Вечером шла передача об отце, в ней Никита Михалков сказал: «Он создал свою планету – Бондарчук».
Мы видим звезды, когда они падают
Каким был мой отец? Этот вопрос будет волновать людей, желающих подняться над сплетнями, домыслами, интригами вокруг громкого имени.
Безусловно, я далека от объективной оценки человека, которого любила и люблю, чье творчество для меня бесценно, а мысли, высказанные в дневниках или доверенные лично мне, до сих пор руководят моими поисками в искусстве.
Моих личных встреч с отцом после того, как мои родители расстались, было немного. Может быть, именно это позволило мне увидеть и оценить творчество отца как часть его души. Прав Есенин: «лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи».
Однажды мы с Колей Бурляевым и моим сыном Ванюшей решили навестить отца. Мы снимали фильм «Медный всадник» в Ленинграде, а папа там же – «Красные колокола». Поздно вечером мы отправились к Зимнему дворцу. То, что открылось нашим взорам, было незабываемо.
Гигантские толпы матросов и солдат, освещенные прожекторами, заполняли всё пространство Дворцовой площади. Примерно девять тысяч участников массовых сцен было задействовано для «взятия Зимнего». Не знаю, было ли столько людей у Ленина в Октябрьскую революцию, но Романов, руководивший тогда Ленинградом, обеспечил съемки огромным числом людей. Ходила даже шутка: «Тогда власть брал Ленин, теперь снова Романов с помощью Бондарчука». Всё клокотало, кричало и бежало. И мы – трое – бежали короткими перебежками под перекрестным светом прожекторов, пробираясь сквозь оцепление, пиротехнические дымы и весьма ощутимые залпы орудий.
Наконец мы увидели киногруппу. Одновременно использовалось несколько кинокамер. Вадим Юсов, главный оператор картины, летал над площадью на вертолете и снимал сверху.
Сергей Федорович стоял чуть в отдалении от киногруппы, молча смотрел перед собой, откинув назад голову. Седые пряди его волос развевались на ветру, вся его фигура, мощная и красивая, была под стать общему монументальному действу.
Я подошла к отцу, мы обнялись. Сергей Федорович тепло поздоровался с Николаем и Ванюшей. А я не выдержала и, глядя, как каскадеры штурмуют Александрийский столп, спросила:
– Папа, как же ты всем этим управляешь?