За столом местная жительница, Валя Забелина, рассказывала нам, что в лимане есть глубокие ямы до четырех-пяти метров, да еще в водорослях обитает ядовитая рыба, похожая на ската, с длинным хвостом. Ужаленные этой рыбой люди мучаются около года сильными болями. Байдетский благодушно прислушивался к рассказу и неожиданно воскликнул:
– Но как они летели! Как летели надо мной!
Наши рогачи
Рано утром выехали с шиком на операторской «Чайке».
– Ну, как мы выглядим? – красуясь, спросил Саша Филатов оторопевшего от нашего вида егеря Мишу.
– Здорово! – искренне порадовался за нас Миша. «Чайка» двинулась в путь.
Появились первые олени, лани, и пошла наша киноохота. Но вот – очередная лужа, что-то треснуло, и машина остановилась. «Чайка» отказалась следовать дальше. Мимо нас проносились удивленные олени, а мы перетаскивали вещи, теряя драгоценное время. Скромно пересев в «камерваген», мы продолжили съемку из окон машины.
Подъехав к косе, которая отделяла озерцо от азовского лимана, Филатов с Крупниковым пошли ловить счастье в камыши, а мы с Лозовским и его камерой остались на берегу. Дул пронзительный ветер. Неожиданно зашевелились камыши и выскочила оленья пара. Лозовский приник к кинокамере.
– Прекрасно шли, брызги из-под копыт так и летели, – восхищался он. Опять закачались камыши.
– Вот они! – вскричал Лозовский.
– Владимир Ефимович, скорее снимайте! – не выдержала и я. Оператор наклонился к камере и вдруг захохотал.
– Это же наши – наши рогачи!
Тут и я разглядела. Над камышами, высоко подняв над собой раздвоенный штатив от кинокамеры, «плыла» горделивая тройка: Филатов, Крупников и Байдетский. Они не спеша приближались к нам, удивленные громким хохотом с нашей стороны.
На закате егерь Миша выгнал на нас великолепное оленье стадо. Огромный рогач, трубя во всю ширь своих легких, провел стадо совсем близко от нас. Затем олени развернулись и устремились к багровым облакам заходящего солнца.
С чувством выполненного долга мы тронулись в обратный путь. Наши герои олени, словно прощаясь с нами, выстроились рядом с дорогой, как бы приглашая и показывая – «вот так можно нас снимать».
– Мы только учимся их снимать по-настоящему, – сказал Лозовский.
Чуть светилось море, плыли последние розовые облака, стояли наши герои, а я благословляла в душе этот чудесный край. «Подарки Бирючего острова», как назвал этот день Саша Филатов.
Невоспитанное сердце
Наших оленят предстояло перевезти в Национальный парк Гауя. Ольга готовилась к трудному пути, запасаясь комбикормом для оленей и мышами для прожорливых совят. Оленята подросли, они стайкой бегали за Ванюшей, выпрашивая подсоленный хлеб. В киновольере удалось снять оленьи игры. Ольга пряталась в кусты, а оленята искали и всегда находили ее, прыгая вокруг куста, где была дрессировщица.