— Убивая при этом людей?
Она тут же пожалела о своих словах. Она никогда не была жестокой. Рене помолчал.
— Вы считаете нас авантюристами и убийцами, а нашу школу — угрозой для города. Думаете, это просто клетка для ужасных чудо-вищ, которые однажды вырвутся наружу? Очень ненадежная клет-ка?
— Ничего я не думаю, — пробурчала она, потому что он только что сформулировал обуревавшие ее чувства.
— Вы имеете полное право так думать. Мы очень долго колеба-лись, прежде чем снова решиться на нового человека в школе. Пришлось насесть на Джордана. Он боялся…
— Джордан боялся? — недоверчиво переспросила Лорен. Это их-то несгибаемый директор?
Рене посмотрел укоризненно:
— Вы плохо его знаете, Лорен.
Ну да, он наверняка — разумеется! — имеет тонкую и чувстви-тельную душу. Точно такую же, как броня, которой он обрастает при превращении… Интересно, а какова она на ощупь? Холодная? Горячая? Гладкая или может поранить руку? Лорен вздрогнула. Она всегда считала себя, может, излишне чувствительной, но уравновешенной особой и с почтением останавливалась перед чу-жими тайнами, которые люди считали необходимым скрывать от мира. Сейчас же она была готова погрузиться в эти тайны с голо-вой и ощущала странное чувство падения и полета одновременно — пугающее и бесконечно притягивающее. Неужели они знают ее лучше ее самой?
— Кто это сделал? — сухо спросила Лорен, пытаясь балансиро-вать на краю этой пропасти, чтобы не соскользнуть в нее безвоз-вратно.
Рене помолчал, серьезно глядя на нее.
— Вы действительно хотите это знать, Лорен?
Она посмотрела на школу и медленно качнула головой.
— Нет.
— Вы останетесь с нами?
— Н-не… не знаю.
— Не спешите, — посоветовал он. — Просто продолжайте испол-нять свои обязанности. Испытательный срок ведь еще не закон-чился? Поживите с нами.
Лорен прищурилась, продолжая глядеть на школу. Показа-лось, или в одном из окон шевельнулась тень?
В окне кабинета.
— Это… Джордан послал вас поговорить со мной? — спросила Лорен.
— Да я и сам люблю поболтать! — легкомысленно заявил Рене. Лорен покосилась, и он засмеялся:
— Сдаюсь! Он!
— А почему не сам?
— А это имеет для вас какое-то значение?
Лорен не знала, какое значение это для нее имеет и имеет ли вообще, но отчего-то покраснела. Рене продолжал улыбаться.
— Он просто считает меня очень обаятельным парнем. Опаса-ется сам все испортить.
— А… По-моему, уже время ужинать. Идем?
Рене продолжал сидеть на парапете.
— Я хочу вам кое-что сказать, Лорен.
— А?
— Если вы захотите… когда-нибудь… погладить леопарда — кля-нусь, он не причинит вам никакого вреда.